Прикольные раcсказы

"Синдром отложенной жизни"



Не помню, кто автор и как назывался рассказ,
но вот в контексте внезапно пришедшей в мою пустую головешку намедни мыслИ,
очень даже актуальненький получился...
Там, короче, история мужчины, купившего на рынке туфли.
Он хотел тут же переобуться, но жена стала в позу:
"Не дури! Наденешь на воскресную службу".
Старик жутко обиделся, а супруга с жаром доказывала,
что есть повседневная одежда, а есть нарядная.
Пожилые люди вернулись домой и пока разогревался наваристый борщ,
он прилег отдохнуть и тут же помер.
Вдова его похоронила, но в гроб башмаки не дала.
Еще чего? Они же совершенно новые!
Только покойник стал приходить каждую ночь и попрекать её в жадности.
Пришлось дожидаться кончины очередной долгожительницы,
чтобы обуть её в туфли сорок пятого размера...
Один знакомый с горечью рассказывал, как в свое время обиделся на бабушку.
Он, семилетний, приехал к ней погостить на весенние каникулы и попросил открыть яблочное варенье.
Та ни в какую - ведь приберегла его для яблочного штруделя к Троице.
Мальчик сперва уговаривал, а потом расплакался и по рельсам ушел домой -
ведь денег на обратный билет не оказалось.
Бабушка не дожила до Троицы две недели, а банку варенья под шумок украл кто-то из соседей,
прихватив ещё и удочки, и бочку для засолки огурцов...
У троюродной тетки в комоде лежит классная клетчатая юбка, припасенная на похороны.
- Она Вам нравится?
- Очень.
- Так носите!!!
- Придет время...
Со свойственным мне запалом пытаюсь доказать,
что невозможно получить удовольствие от юбки, следуя в ней в гробу на кладбище,
а вот принарядиться в магазин - самое то!
Она понимающе улыбается и говорит, что я еще не нюхала жизни...
Мои родители уже несколько лет отказываются ехать в санаторий.
Болеют, пьют пачками нурофен, но пройти курс лечения и принять радоновые ванны - ни в какую.
Папа мотивирует это тем, что в стране идет война и ему совестно заниматься своим здоровьем,
когда гибнут люди...
Подруга иногда вспоминает пресловутою банку шпротов.
Мама достала её по какой-то мегапривлекательной цене и спрятала на праздник,
не взглянув на срок годности.
А когда час "х" настал, и на тарелке уже лежал подрумяненный батон,
смазанный майонезом, ломтики маринованного огурца и веточки свежего укропа,
шпроты, оказались испорченными...
"Синдром отложенной жизни" очень удобен.
В него можно завернуться, как в кокон и оправдать свои страхи и лень.
Нежелание действовать и принимать решения.
Вот подрастут дети, наступит лето, вечер пятницы, Пасха…
Лучше с понедельника, с первого сентября, после отпуска или когда закончится война.
С самого утра мы ждем вечера.
Вечером - новое утро.
Оставляем на потом нарядные скатерти, нарядные слова, мысли и мечты.
Лучшую работу и лучший кусок.
Ожидаем удобного случая, подходящего момента, первого лунного дня.
Откладываем молодость на старость, забывая, что жизнь - это то,
что происходит исключительно сейчас...


вспоминается обычай хранить всё лучшее на Новый год
потом ужравшись косорыловкой запулить майонез в салате Оливье в моду знакомцу за просто так
и пытаться одеть банку с оставшимся горошком на башку подозрительно смотрящего котяры
и обнаружить что креветки с песком и перемерзли от старости - и вообще жена толстая корова
пойти и повеситься на зубной нити перед телевизором... такая х, маляты

на букву "О"

Однажды осенью, ополдни опосля обедни,
обходя отдаленные окрестности Онежского озера,
отец Онуфрий обнаружил около омута оголенную отроковицу Ольгу,
озабоченную отмыванием опыленных одежд.
– О, Ольга, отрада очей одиноких! Отдайся! – обхаживал он Ольгу,
оглаживая отроковицыны обводы.
– Отвали, охальник, оглоблею огрею – околеешь! – осерчала Ольга.
Однако обдумав, ответствовала:
– Оное оплачивается...
– Озолочу, облигациями, оболами, опалами, ожерельями обильно осыплю,
одену оригинально, одарю обезьянкой! – обещал Ольге отец Онуфрий.
– Отрадно, – ответствовала Ольга, обнимая отца Онуфрия.
Озорно охнула, отдаваясь...
Отлюбив Ольгу, отец Онуфрий от оплаты обещанного оклада отказался,
оклеветал отроковицу, оболгал, ославил, осрамил.
Односельчане обрадовались, осмеяли Ольгу, обидели, олифой обмазали,
огуречневыми очистками осыпали.
Оскорбилась Ольга, озлилась, отца Онуфрия оглоблей отходила,
окаянный отросток оторвала – отошел отец Онуфрий.
Откинулся.


была такая залепуха в младости - немного более обильная в выражениях

Какой сегодня день?



Жена красила ресницы и вдруг спросила:
- Кисун, какой сегодня день?
Кисун, которого на работе звали Михаилом Олеговичем,
в бане с друзьями - Михой, а в качалке - Миша-Киборг,
с опаской взглянул на жену и тяжело вздохнув, сказал:
- Понедельник.
- Ну не. Ну, кисун. Число какое? - жена открыла рот, -
кстати а почему так и женщины за рулем открывают ширше с силой сжимая руль -
может так Солнце ярче???

чтобы лучше накрасить глаз, связи Михаил никогда не понимал.


- Что-то в районе зарплаты и выплаты кредита. - уныло сказал он.
- Ну кисун, ну, ты чего? - разочаровано протянула супруга.
Бровь уже начала недовольно подниматься.
- Ну, давай, вспоминай, какая дата?
- Сколько-то там вместе? - растеряно спросил муж и отступил на шаг.
- Нет. - коротко сказала жена, недовольно раздувая ноздри.
"Сколько-то там вместе" мы праздновали на море.
Ты упал с детского батута и лежал пол отпуска в больнице со сломанной ногой. - сказала она.
И потом еще дома месяц.
Михаил с ностальгией вспомнил, как тогда целыми днями ел, спал, смотрел телек
и чесал вилкой под гипсом.
Рай просто.
- Давай, вспоминай! - изо всех сил делала спокойный,
непринуждённый вид жена, но уже нервно шуровала щеточкой во флаконе.
- Твой день рождения? - неуверенно и с некоторым страхом спросил он.
Жена отбросила тушь и с возмущением посмотрела на мужа одним красивым глазом и одним некрасивым.
- Не, ну ты вообще что ли?
Ты что, шутишь?
Мой был зимой!
Ты же мне тогда еще робот-пылесос подарил, помнишь?
Потом, правда, Петрова после двух шампанского пыталась на нем ездить и сломала его.
Михаил вспомнил Петрову, летящую головой в сервант и невольно улыбнулся.
- Ну! - топнула жена ногой.
Какой сегодня день?
Даты рождения детей с погрешностью два-три дня туда-сюда, Михаил помнил.
- Теще? - спросил он и прижал уши, как заяц.
- Да, ну кисун!
Ну, ты чего?!
Маме летом.
Вспомни, в деревне праздновали, пришлось еще пригласить соседку,
иначе бы порчу навела и еще, потому что самогон у неё брали.
И потом пустую тару возвращали ей домой на садовой тачке.
И вторым рейсом, (чартерным), саму соседку.
Вспомни, дяде Боре тогда еще ногу строительным степлером прострелили.
Михаил зажмурился:
- Дааа, было дело!..
- У кого сегодня день рождения? - уже с бОльшими нотками раздражения спросила жена.
- Петровой? - несчастным голосом спросил Михаил.
- Пфффф… - разочаровано протянула жена.
- Петровой мы праздновали в Турции.
Вы с Петровым еще после «онклюзив» сняли с флагштока отеля их флаг
и лебедя из него скрутили.
А когда вас турецкая полиция забирала, кричали пожилым немцам у бассейна:
«Гитлер капут.»
Не помнишь что ли?
- А, да, было такое. - умиротворенно и гордо улыбнулся Михаил.
- Ну, кисун, - как с больным ребенком заговорила жена.
Ну, давай, зайчик, вспоминай.
Она нежно погладила его по голове и медленно, с расстановкой спросила:
- У кого. День. Рождения. Сегодня.
- Ну, не знаю. Я сдаюсь. Можно звонок другу?
- Сейчас тебе! - задохнулась от возмущения жена.
Чьи именины?
Быстро говори!
- Анжеле Борисовне с твоей работы! - выпалил он и вжал голову в плечи.
- Да ёперный театр… - закатила глаза жена.
Анжеле Борисовне шестьдесят пять праздновали в ноябре.
Вспомни, ты меня еще с корпоратива забирал
и пытался набить морду начальнику отдела Вазгену Багратовичу.
Михаил помнил. У него даже случились какие-то фантомные боли, и он потер скулу.
- Мы с Лилькой еще бегали вокруг вас, разнимали, и Лилька ту жуткую вазу, разбила.
Вазу, подарочную, на которую мы всем отделом скидывались.
Об Порываева, который собственно и в драке-то не участвовал.
Но! - обвела губы жена и чмокнула свое отражение.
- Анжела Борисовна, по-моему, даже рада была.
Ну, не то, что Порываева на скорой увезли.
А то, что она осталась без вазы, - начала раскручивать бигуди жена.
Она мне по секрету сказала, что еще не знает,
кому передарить презент с прошлого дня рождения.
Фотокартину с Серканом Болатом, - расправила локоны жена.
- Лилька на собранные деньги ей тогда заказала.
Муж Борисовны не разрешил Серкана вешать.
Он подумал,что это Вазген Багратович в молодости.
- А кто такой Серкан?
Певец какой-то? - спросил Михаил и тут же пожалел об этом.
- Певец… - жена закрыла лицо руками.
Не знать Серкана… - безнадежно вздохнула она, как будто муж спросил,
кем Кокарихе приходится Шекспир.
Это же уму непостижимо…
Серкан Болат - это Керем Бюрсин!
- А ну, всё сразу встало на свои места! - развел руками, пытаясь пошутить муж.
- Так, ты от ответа то не уходи!
У кого день рождения, я тебя спрашиваю! - ткнула жена расческой в грудь Михаила.
Ну?
Кто у нас главный в доме?
А? - хитро прищурилась она.
Лицо Михаила просветлело.
И он важно расправил плечи, разулыбался и подняв высоко подбородок, сказал:
- Я?!
Жена испепелила Михаила взглядом и куда-то быстро убежала.
Потом примчалась обратно.
- Вот! - Трясла она перед носом Михаила ничего не подозревающим, сонным котом.
Барсику, Миша, Бар-си-ку!!!!!

Она расцеловала пушистую морду, побаюкала хвостатого и с презрением посмотрела на мужа:
- Нашей сдобной булочке сегодня восемь лет!
Почти юбилей!
А ты!
Ни свечечки, ни торта!
Ни вкусняшки, ни игрушечки.
И я живу с этим черствым и бессердечным человеком столько лет!
А не знать Серкана, это вообще выше моего понимания!
Какое невежество!
Михаил смотрел на Барсика,
который изо всех сил терпел безумные тисканья и в глазах кота читалось:
«Меня-то хоть насильно сюда в детстве принесли, а ты-то, ты!
Взрослым лбом добровольно на это подписался.»
Но вслух сказал только сдавленное «Мя…»