Форум - Показать сообщение отдельно

Аneta · 30.03.2022, 00:00

В поэзии должна быть всегда загадка,
в этом цель литературы; нет никакой
другой, как намекать на предмет.

Стефан Малларме

Портрет Стефана Малларме. Художник Эдуард Мане.

В мировую литературу Стефан Малларме вошел как один из самых элитарных поэтов. Кого-то его поэзия раздражала своей герметичностью, что и говорить, ее не понимали даже Лев Толстой и Анатоль Франс, отказавшийся публиковать его стихи в своем журнале, — но Малларме оставался верен себе и, не обращая внимания на ужимки «вульгарной действительности», утверждал: «Назвать предмет значит уничтожить три четверти наслаждения, доставляемого чтением поэмы, так как это наслаждение составляется из постепенного угадывания. Возбудить мысль о предмете — вот чего должен добиваться поэт. Вот идеальное употребление тайны, составляющей символ: вызывать мало-по-малу мысль о предмете, чтобы показать известное душевное настроение, или, напротив, избрать предмет и из него вывести душевное настроение целым рядом разгадок. В поэзии должна всегда быть тайна, в этом цель литературы».

Стефан Малларме родился в Париже 18 марта 1842 года в семье чиновника. Все его предки по отцовской и материнской линиям служили в Управлении косвенных налогов, занимая большие должности.
С 1852 года он обучался в религиозном пансионе, а затем в лицее Санса. В 1860 году получил диплом бакалавра, но чиновником, как настаивал его отец, не стал, а выбрал другой путь: с ранней юности чувствовал в себе призвание поэта.

В период 60-х годов им было написано большинство произведений, но лишь некоторые из них увидели свет: Малларме не особо стремился к публикациям. Одной из причин было постоянное чувство недовольства собой и постоянная же правка стихов. Кроме того, в эти годы Малларме заражается идеей универсальной Книги — «настоящей, продуманной и архитектурно построенной Книги, а не сборника случайных вдохновений, какими бы замечательными они не были». Этой мечте об абсолютной Книге, в которой бы «текст говорил сам за себя, без авторского голоса», Малларме посвятит всю свою жизнь.

В 70-е годы он знакомится с Артюром Рембо, Эмилем Золя, Эдуардом Мане, переходит к новой манере письма — символистской. В этот период он пишет немного стихотворений, преимущественно — сонеты, несколько стихотворений в прозе и размышления об искусстве, важнейшие из которых собраны под названием «Вариации на одну тему».
В 1876 году отдельным изданием с рисунком Эдуарда Мане, тиражом 195 экземпляров Малларме выпускает знаменитую эклогу «Послеполуденный отдых фавна»:

В 1896 году, после смерти Поля Верлена, Mалларме провозглашают «королем поэтов». Как признанный предводитель символизма, он разрабатывает его важнейшие теоретические основы. В своих статьях и выступлениях «О развитии литературы» (1891), «Кризис стиха» (1895), «Тайна в поэзии» (1896) провозглашает задачей поэзии выражения «сверхчувствительного» и призывает уподобить ее музыке. Его ученик Поль Валери, последний из великих французских поэтов, в своем эссе «Я говорил порою Стефану Малларме…» писал: «Никто из современников не отважился, подобно этому поэту, так четко отделить действительность слова от его понятности. Никто не различал столь сознательно два эффекта речевого высказывания: передать факт — вызвать переживание. Поэзия есть компромисс, или определенная пропорция двух этих функций… (…) Малларме познал язык так, как если бы сам его создал. Он писатель весьма темного склада, так глубоко познал это орудие понимания и системы, что на место авторских влечений и помыслов, наивных и всегда личностных, поставил необычное притязание уразуметь и освоить всю систему речевых выразительных средств».

Прозрение

Печалилась луна. Восторг неуловимый
Рыданьями виол струили серафимы,
И музыка текла с невидимых смычков
В лазурь дымящихся, туманных лепестков.
Ты первый поцелуй узнала в тот счастливый,
Благословенный день, - дурманные приливы
Терзали душу мне, пьянея от мечты,
Не оставляющей похмельной пустоты
Сердцам, что навсегда с ревнивой грустью слиты.
Я шел, уставившись в изъеденные плиты
Старинной площади, когда передо мной,
Смеясь, возникла ты под шляпкою сквозной
Из отблесков зари, так в полумраке тонком
Я зацелованным, заласканным ребенком
Следил, как добрая волшебница, во сне,
Снежинки пряных звезд с небес бросает мне.

Вздох

Твое лицо, сестра, где замечталась осень,
Вся в рыжих крапинах, и ангельская просинь
Задумчивых очей опять влекут меня,
Влекут меня в лазурь томительного дня,
Так в парках шум ветвей и вздохи водомета
Взмывают к небесам, чья вялая дремота
Надолго разлилась по стынущим прудам,
Где мокрую листву по мертвым бороздам
В холодной тишине осенний ветер гонит,
И солнце желтое последний луч хоронит.

Летняя печаль

Рыданья подмешав к любовному питью,
Отвесный луч скользнул по зыбкому прибою
Рассыпанных волос и сжег печаль твою,
Шуршит песок, ты спишь, измучена борьбою.

О робкий поцелуй! нагую горечь пью
И слышу: «Никогда под пальмой голубою
В счастливой древности, в полуденном краю
Единой мумией мы не уснем с тобою».

Но в теплой глубине волос твоих навек
Я душу утоплю и с молчаливых век,
Чужих Небытию, губами жадно смою

Слезой бегущую сурьму, мечтая в ней
Для сердца, что висит над бездною немою,
Найти бесчувственность лазури и камней.

30.03.2022, 00:00	#942
Аneta Редактор Гуру Форума Регистрация: 19.08.2012 Адрес: Золотистый остров бисерного Архипелага Сообщения: 1,979 Репутация: 11364	В гостях литературного слона поэт Стефан Малларме В поэзии должна быть всегда загадка, в этом цель литературы; нет никакой другой, как намекать на предмет. Стефан Малларме Портрет Стефана Малларме. Художник Эдуард Мане. В мировую литературу Стефан Малларме вошел как один из самых элитарных поэтов. Кого-то его поэзия раздражала своей герметичностью, что и говорить, ее не понимали даже Лев Толстой и Анатоль Франс, отказавшийся публиковать его стихи в своем журнале, — но Малларме оставался верен себе и, не обращая внимания на ужимки «вульгарной действительности», утверждал: «Назвать предмет значит уничтожить три четверти наслаждения, доставляемого чтением поэмы, так как это наслаждение составляется из постепенного угадывания. Возбудить мысль о предмете — вот чего должен добиваться поэт. Вот идеальное употребление тайны, составляющей символ: вызывать мало-по-малу мысль о предмете, чтобы показать известное душевное настроение, или, напротив, избрать предмет и из него вывести душевное настроение целым рядом разгадок. В поэзии должна всегда быть тайна, в этом цель литературы». Стефан Малларме родился в Париже 18 марта 1842 года в семье чиновника. Все его предки по отцовской и материнской линиям служили в Управлении косвенных налогов, занимая большие должности. С 1852 года он обучался в религиозном пансионе, а затем в лицее Санса. В 1860 году получил диплом бакалавра, но чиновником, как настаивал его отец, не стал, а выбрал другой путь: с ранней юности чувствовал в себе призвание поэта. В период 60-х годов им было написано большинство произведений, но лишь некоторые из них увидели свет: Малларме не особо стремился к публикациям. Одной из причин было постоянное чувство недовольства собой и постоянная же правка стихов. Кроме того, в эти годы Малларме заражается идеей универсальной Книги — «настоящей, продуманной и архитектурно построенной Книги, а не сборника случайных вдохновений, какими бы замечательными они не были». Этой мечте об абсолютной Книге, в которой бы «текст говорил сам за себя, без авторского голоса», Малларме посвятит всю свою жизнь. В 70-е годы он знакомится с Артюром Рембо, Эмилем Золя, Эдуардом Мане, переходит к новой манере письма — символистской. В этот период он пишет немного стихотворений, преимущественно — сонеты, несколько стихотворений в прозе и размышления об искусстве, важнейшие из которых собраны под названием «Вариации на одну тему». В 1876 году отдельным изданием с рисунком Эдуарда Мане, тиражом 195 экземпляров Малларме выпускает знаменитую эклогу «Послеполуденный отдых фавна»: В 1896 году, после смерти Поля Верлена, Mалларме провозглашают «королем поэтов». Как признанный предводитель символизма, он разрабатывает его важнейшие теоретические основы. В своих статьях и выступлениях «О развитии литературы» (1891), «Кризис стиха» (1895), «Тайна в поэзии» (1896) провозглашает задачей поэзии выражения «сверхчувствительного» и призывает уподобить ее музыке. Его ученик Поль Валери, последний из великих французских поэтов, в своем эссе «Я говорил порою Стефану Малларме…» писал: «Никто из современников не отважился, подобно этому поэту, так четко отделить действительность слова от его понятности. Никто не различал столь сознательно два эффекта речевого высказывания: передать факт — вызвать переживание. Поэзия есть компромисс, или определенная пропорция двух этих функций… (…) Малларме познал язык так, как если бы сам его создал. Он писатель весьма темного склада, так глубоко познал это орудие понимания и системы, что на место авторских влечений и помыслов, наивных и всегда личностных, поставил необычное притязание уразуметь и освоить всю систему речевых выразительных средств». Прозрение Печалилась луна. Восторг неуловимый Рыданьями виол струили серафимы, И музыка текла с невидимых смычков В лазурь дымящихся, туманных лепестков. Ты первый поцелуй узнала в тот счастливый, Благословенный день, - дурманные приливы Терзали душу мне, пьянея от мечты, Не оставляющей похмельной пустоты Сердцам, что навсегда с ревнивой грустью слиты. Я шел, уставившись в изъеденные плиты Старинной площади, когда передо мной, Смеясь, возникла ты под шляпкою сквозной Из отблесков зари, так в полумраке тонком Я зацелованным, заласканным ребенком Следил, как добрая волшебница, во сне, Снежинки пряных звезд с небес бросает мне. Вздох Твое лицо, сестра, где замечталась осень, Вся в рыжих крапинах, и ангельская просинь Задумчивых очей опять влекут меня, Влекут меня в лазурь томительного дня, Так в парках шум ветвей и вздохи водомета Взмывают к небесам, чья вялая дремота Надолго разлилась по стынущим прудам, Где мокрую листву по мертвым бороздам В холодной тишине осенний ветер гонит, И солнце желтое последний луч хоронит. Летняя печаль Рыданья подмешав к любовному питью, Отвесный луч скользнул по зыбкому прибою Рассыпанных волос и сжег печаль твою, Шуршит песок, ты спишь, измучена борьбою. О робкий поцелуй! нагую горечь пью И слышу: «Никогда под пальмой голубою В счастливой древности, в полуденном краю Единой мумией мы не уснем с тобою». Но в теплой глубине волос твоих навек Я душу утоплю и с молчаливых век, Чужих Небытию, губами жадно смою Слезой бегущую сурьму, мечтая в ней Для сердца, что висит над бездною немою, Найти бесчувственность лазури и камней.