Кинооператор
Форумчанин
Регистрация: 17.06.2012
Сообщения: 1,390
Репутация: 68
|
«У нас по-прежнему очень грубые и банальные нарушения».
Вячеслав Фетисов — о причинах отстранения России от Олимпиады и о том, как ей туда вернуться
Всемирное антидопинговое агентство 9 декабря на четыре года лишило Россию права принимать участие в крупнейших международных соревнованиях, включая Олимпийские игры и чемпионаты мира. Российские спортсмены смогут выступать только в нейтральном статусе, без национального флага и гимна.
Причиной санкций стало обнаружение следов манипуляций и подмены проб за 2012−2015 годы в московской антидопинговой лаборатории.
О том, что происходит с допингом в России, «Медуза» поговорила с депутатом Госдумы и олимпийским чемпионом по хоккею Вячеславом Фетисовым, который с 2002 по 2008 год руководил сначала Госкомитетом, а потом Федеральным агентством по физической культуре и спорту.
Cкрытый текст -
— Многие российские политики связывают отстранение России от соревнований с «антироссийской истерией». Вы разделяете это мнение?
— В том, что у нас происходило последние три года, разбирались эксперты мирового уровня. Судя по тому, что они получили при передаче данных Московской антидопинговой лаборатории, у нас серьезные проблемы.
У нас есть шанс опровергнуть обвинения в Спортивном арбитражном суде, доказать, что они не имеют под собой никакой почвы. Но я рассуждаю исходя из того, что больше всех страдают невиновные спортсмены. Для них это судьбоносное решение, которое повлияет на всю дальнейшую жизнь.
— Почему после Олимпиады-2018 в Пхенчхане, на которой наша сборная уже выступала под нейтральным флагом, не было сделано все для того, чтобы подобного не повторилось?
— Мы вернули ВАДАту базу данных, которую должны были отдать еще перед Пхенчханом. Она была арестована. Так что ничего нового не произошло. Это не я принимал решение, у меня нет информации о том, что там происходило. Хотя разобраться должен был, например, парламент нашей страны. Но те парламентские слушания, которые были назначены, отменялись — к сожалению. Хотя для кого-то — к счастью.
— Как вы думаете, кому было нужно что-то менять в базе данных московской лаборатории?
— Ну откуда я знаю? Я не понимаю, что там поменяли, зачем это поменяли и, естественно, не понимаю, кому это могло быть выгодно. Мне кажется, если бы мы ни в чем не сомневались, то, наверное, надо было эту базу не арестовывать, а сразу ее отдать. Наверное, не было бы вопросов, которые мы сегодня обсуждаем.
Зачем было столько времени ее держать и попасть вот в эту историю — мне это непонятно.
— Многие спортсмены, дисквалифицированные за употребление допинга, теперь занимают различные позиции в госструктурах — от министерств спорта до Госдумы.
— Давайте я не буду это комментировать. Я понимаю, что вы хотите от меня услышать, но это мои коллеги.
— Вы долгие годы изнутри наблюдали за тем, как работает российский спорт. До этого много лет вы провели в НХЛ и видели, как функционирует американская спортивная система. Может, проблема в том, что в России государство играет слишком большую роль в спорте?
— Без государства в нашей стране сложно создать инфраструктуру. У нашего бизнеса пока вкладываться в это желания нет — тем более, и закон ему в этом плане не помощник. У нас исторически так сложилось, что государство является главным плательщиком всего — и зарплат спортсменов, и полного их обеспечения. И понятно, что государство несет ответственность за все, что связано с развитием спорта, в том числе за антидопинговую политику. Это даже прописано в должностных обязанностях министра спорта.
У нас есть целое министерство, которое отвечает за все, что происходит в спорте — и это тоже нам предъявляют, потому что в большинстве стран мира федерации — главные по развитию спорта. В Америке федерации живут за счет взносов, за счет спонсорства больших компаний, которые получают привилегии в налоговой сфере.
В свое время, когда я руководил российским спортом, мы стали частью мирового спорта, участвовали в формировании его политики, доказали, что являемся цивилизованным государством. Если бы мы не соответствовали стандартам, нам не дали бы права проводить Олимпийские игры. Хотя в 2002 году, когда я пришел, был такой же бардак, как и сейчас. Мы планировали потихоньку передавать полномочия вместе с деньгами тем федерациям, которые уже имеют и нормальную структуру, и команду, и понимают свою ответственность за развитие спорта в стране.
Но, к сожалению, после меня пришли другие люди, которые, наоборот, все под себя подмяли — в том числе и федерации, и Олимпийский комитет. Не совсем разбираясь в том, что делают, они пошли совершенно другим курсом — ужесточения вертикали контроля со стороны государства.
— Вы имеете в виду Виталия Мутко, который сменил вас на посту руководителя российского спорта?
— Конечно, а кого еще? Он же рулил спортом. Он, кстати, сказал, при вступлении в должность, что все, что было до этого, — это глупости, а он знает, как все должно работать, у него есть команда, стратегия и понимание. Человек совершенно не спортивного образования, он, оказывается, знал, как работает мировая система. Ну, мы все пожелали ему успеха — и мы имеем сейчас то, что имеем.
— С приходом Виталия Леонтьевича вертикаль стала хуже, чем в «совке». Все меньше и меньше слушают профессионалов, все больше — чиновников.
В Советском Союзе был Госкомспорт, где работало от полутора до двух тысяч человек, насколько я помню. Руководили сплошь комсомольские лидеры, но 99,9% людей, которые там работали, были заслуженными тренерами, заслуженными мастерами спорта, заслуженными врачами, массажистами и так далее. То есть спортивными деятелями, которые имели опыт и понимание того, как все функционирует.
Я это точно знаю — у меня теще 83 года, она работает в спорте и сейчас, и работала в то время, и говорит: «Да, они были управленцами, но с нами советовались». Именно спортивные деятели были основными докладчиками на заседаниях и советах. И руководители принимали решения с подачи профессионалов. Я считаю, это была замечательная система. Спорт — та отрасль, которая требует понимания деталей и нюансов. Не думаю, что обычный управленец, не будучи спортсменом или тренером, сможет их понять. Нюансы и определяют чемпионов.
— В те времена, когда вы руководители российским спортом, насколько серьезна была проблема допинга?
— Я же принял спорт, когда в 2002 году мы опозорились на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, где были не только допинговые скандалы, вплоть до того, что хотели оттуда уехать, обидевшись на всех. Мы в 2002 году не участвовали ни в разработке документов, не платили взносы, не участвовали ни в каких рабочих группах — были изгоями, которые сами себя устранили от работы в этом [антидопинговом] направлении.
Мне удалось вернуть [Россию в процесс], я не только стал президентом Конвенции сторон ЮНЕСКО в борьбе с допингом, но и возглавлял три года подряд комитет спортсменов Всемирного антидопингового агентства — это избираемая должность, когда спортсмены мира [выражают свое доверие] уважаемому человеку, у которого безупречная репутация.
Так что, да, проблемы были — они и будут в дальнейшем, но все зависит от того, насколько ты как руководитель понимаешь проблематику, насколько ты просчитываешь все риски. Человеческий фактор никто никогда не отменял. Кстати, единственный, кого я выгнал из Росспорта, как раз отвечал за допинг. К сожалению, [ушел он] не по статье, а по собственному желанию. Этот человек потом много чего натворил в нашей истории.
— Когда началось назначение «смотрящих» и ответственных за развитие различных видов спорта из числа крупных бизнесменов и чиновников? И как это влияет на спорт?
— Спорт — такая вещь, которая должна управляться спортсменами. Я точно знаю, что ни один хозяин хоккейного клуба в Национальной хоккейной лиге никогда не влезает в спортивные дела.
Может быть, какие-то трансферы одобряет или нет, но для того, что происходит в повседневной жизни, есть профессиональный президент клуба, генеральный менеджер, который на сто процентов не понаслышке знает вид спорта и добился в нем результата. Ну и тренеры, которые, естественно, приходит не из бизнеса. У нас же большой бизнес старается рулить в спорте по-своему — мне не кажется, что это правильная история.
— Сейчас, спустя пять лет после того, как в России начался допинговый скандал, в стране сформировалось нетолерантное отношение к допингу?
— У нас по-прежнему нарушения, причем очень грубые и банальные, вроде употребления дешевых анаболиков. Спортсмены попадаются на том, что просто не являются для сдачи проб, а это обязанность всех спортсменов мира.
Но самое интересное — даже предоставляются справки от несуществующих врачей несуществующих больниц. Это вообще запредельная история. И все это ложится в общую копилку негодования всех спортсменов мира — они сейчас больше всего озабочены тем, что сейчас у нас происходит.
— Что нужно сделать для нормализации ситуации?
- Надо возвращать доверие к российскому спорту, к российским спортсменам, которые сегодня честно тренируются. Это очень трудный процесс, очень непростая задача. Нужен человек, который должен быть авторитетным, его должны знать, он должен иметь репутацию — и внутри страны, и за пределами. Надо искать такого человека.
|