|
А снег кружил и падал на ресницы.
Она ждала кого-то на перроне.
Сняла с изящных ручек рукавицы,
подставив свои тёплые ладони.
Ловила ртом. Смеялась и кружилась.
Прохожим улыбалась… Хохотушка.
— Похоже, не на шутку ты влюбилась! –
сказала проходящая старушка.
— Смотрите, люди! Снег ложится белым,
стирая боль, и злость, и неудачи.
— Эх, если б только в этом было дело,
сияли все б от счастья, не иначе, –
бурчал мужчина... Нервничал, курил.
Он тоже ждал кого-то на перроне.
— И я когда-то тоже счастлив был.
Умчалось счастье вот в таком вагоне.
И прихватило сына. А я жду.
И прихожу в надежде, как мальчишка.
Где только не искал. С ума схожу.
Дом опустел. И где сейчас сынишка?
Год. Что случилось? Почему? Зачем?
Оставила записку: «Ненавижу!»
И чем я мог жену обидеть, чем?
Во сне всё чаще голоса их слышу.
А дедушка стоял в потёртой куртке.
Нахлынули к нему воспоминания.
— Я вспомнил 43-й… Незабудки.
И первый поцелуй наш на прощание.
Снег... Мина... Кровь... Остался без руки.
А в письмах: «Возвратись ко мне живой!»
И страх в груди: «О, Боже, помоги!»,
когда я возвращался к ней домой.
Шёл снег. И шла война. А я – калека.
Но её взгляд развеял все сомнения.
Я понял: нет дороже человека!
Всю жизнь прожил с ней – вот оно везение!
А чуть подальше женщина стояла.
— Я радоваться снегу не могу.
Шёл снег, когда я сына здесь встречала.
С Чечни встречала в цинковом гробу.
Живу теперь без радости и счастья.
Ради чего мне жить? И для кого?
Мне белый снег принёс одни несчастья.
Замёрзший дождь он… только и всего.
Обнявшись, у кафе стояли двое.
И никого не ждали. Просто так.
— Ну, что за пессимизм? Ну, что такое?
За каждый день любите жизнь, ребят!
И даже этот белый, белый снег...
Не каждому дано его увидеть!
Не каждому дано услышать смех!
Любите жизнь! Не надо ненавидеть!
А вот и поезд. Все засуетились.
Смешались: сумки, голоса и люди.
Надежды многих здесь осуществились.
А кто-то дальше ждать в надежде будет.
Кричали дети: «Дедушка, привет!»
Невестка, сын и внуки – это счастье.
Три года, как жены в живых уж нет.
Они его сегодня… Настоящее!
Мужчине захотелось вновь курить.
Открыл вторую пачку сигарет.
И голос за спиной: — Сможешь простить?
Жить без тебя желанья больше нет!
Он обернулся. Слёзы на глазах.
Жена с сынишкой… Самые родные.
Исчезла горечь. Испарился страх.
— Я так скучал, мои вы дорогие!
— Я думала не любишь. И сбежала.
Как дурочка себя я повела.
Не сердцу я, а сплетням доверяла.
— Люблю тебя одну! Как ты могла?!
Прижал к груди их, словно мир огромный.
Ругаться ни желанья нет, ни сил.
Её улыбка. Взгляд всё тот же томный.
С ним всё понятно... Он её простил...
А женщина смотрела на людей.
Никто к ней не приедет. Это грустно.
Какой-то мальчик обратился к ней:
— Привет! А правда, что готовишь вкусно?
— С чего ты взял? «Мне мама так сказала.
Ты бабушка моя. А я твой внук.»
Терялись очертания вокзала.
Вздох удивления. И щемящий стук.
Он на неё смотрел глазами сына.
Его улыбка... Ямочка на щёчке...
— Я провожала в армию Максима.
Беременной. «Спасибо тебе, дочка!
Пойдёмте! Что же мы вот так стоим?!
В такой счастливый день зачем грустить?
Мой внук! Спасибо за подарок, сын!
Спасибо, дочка за желанье жить!»
А девушка… она не дождалась.
Он не приехал. Он не появился.
«В 17.40 прибываю, Насть!»
Он не перезвонил. Не извинился.
В ближайшее кафе зашла в слезах.
Горячий чай. Замёрзший нос и руки.
И много боли в искренних глазах.
Любимой песни доносились звуки.
Домой вернётся. За окошком снег.
И ночь без сна... проплачет как кулёма.
А утром постучится человек.
— Насть, обокрали! — Главное, ты дома!
Что б ни случилось в жизни, не сдавайтесь.
Мы с вами все достойны счастья, люди.
И верить только в лучшее старайтесь.
Мы справимся! Так было! И так будет!
© Наталья Задорожная (Cherry)
|