[b]Мне не дано быть розой без шипов[b]
Мне не дано быть розой без шипов.
В густом снопе я лишь смиренный колос,
И растворяется мой слабый голос
Среди ему подобных голосов.
Но всё же я пою по мере сил,
Без гнева, не ища заветной цели,
Чтоб после смерти ангел не спросил:
– Где ты была, когда все пели?
[b]Любовь[b]
Забыла все: глаза, походку, голос,
Улыбку перед сном;
Но все еще полна любовью, точно колос
Зерном.
Но все еще клонюсь. Идущий мимо,
Пройди, уйди, не возвращайся вновь:
Еще сильна во мне, еще неодолима
Любовь.
[b]Надо мной любовь нависла тучей…[b]Надо мной любовь нависла тучей,
Помрачила дни,
Нежностью своей меня не мучай,
Лаской не томи.
Уходи, пускай слеза мешает
Поглядеть вослед.
Уходи, пускай душа не знает,
Был ты или нет.
Расставаясь, поцелую, плача,
Ясные глаза.
Пыль столбом завьется, не иначе
Как гроза.
Грянет гром. Зашепчет, как живая,
В поле рожь.
Где слеза, где капля дождевая –
Не поймешь.
Через час на вёдро золотое
Выглянет сосед
И затопчет грубою стопою
Милый след.
[b]Моя любовь[b]
Всему под звездами готов
Его черед.
И время таянья снегов
Придет.
И тучи мая на гранит
Прольет печаль.
И лунный луч осеребрит
Миндаль.
И запах обретет вода
И плеск иной,
И я уеду, как всегда,
Весной.
И мы расстанемся, мой свет,
Моя любовь,
И встретимся с тобой иль нет
Вновь?
[b]Душе, уставшей от страсти…[b]
Душе, уставшей от страсти,
От солнечных бурь и нег,
Дорого легкое счастье,
Счастье — тишайший снег.
Счастье, которое еле
Бросает звездный свет;
Легкое счастье, тяжелее
Которого нет.
[b]Уже заметна воздуха прохлада[b]
Уже заметна воздуха прохлада,
И убыль дня, и ночи рост.
Уже настало время винограда
И время падающих звезд.
Глаза не сужены горячим светом,
Раскрыты широко, как при луне.
И кровь ровней, уже не так, как летом,
Переливается во мне.
И, важные, текут неторопливо
Слова и мысли. И душа строга,
Пустынна и просторна, точно нива,
Откуда вывезли стога.
[b]Слишком быстро проходит жизнь моя[b]Слишком быстро проходит жизнь моя,
Редеет лесной опушкой,
И я – вот эта самая я –
Буду скоро беленькой старушкой.
И в гостиной у дочери моей Жанны,
Одетая по старинной моде,
Буду рассказывать медленно и пространно
О девятьсот семнадцатом годе.
Шумное молодое племя
Будет шептаться с моим зятем:
– Бабушка-то… в свое время
Писала стихи… еще с ятем.
По тихому-тихому переулку,
На закате, когда небо золотится,
Я буду выходить на прогулку
В теплом платке и лисицах.
Ты будешь вести меня любовно и учтиво
И скажешь: – Снова сыро. Вот горе! –
И долго мы будем глядеть с обрыва
На красные листья и синее море.
