Огнём охвачено всё здание. Полыхает так, что больно стоять даже на достаточно далеком расстоянии.
Маленькая девочка в криво застегнутом, наспех наброшенном пальтишке, с глазенками, полными ужаса, таращится на безумствующее пламя. и лишь изредка почти беззвучным шепотом сквозь поток слёз доносится:
- Мишенька! Мой Мишенька горит!
Тихие, полные трагедии слова, вновь и вновь заглушает грохот обваливающихся балок, и зловещий треск ничего не щадящего огня.
Рядом стоит её мать, дрожащей рукой прижимающая к груди сверток с документами.
И это новое странное слово - погорельцы.
Отец в командировке. Их двое, и вокруг пустота.
Реально осязаемая пустота.
Давящая на виски, вползающая в мозг страхом и неизвестностью.
- Мишенька! Мишенька!
Девочка решительно делает шаг в сторону огня. но наткнувшись на полный пустоты. граничащей с безумием, взгляд мамы, тут же отпрыгивает назад, обхватывает матушку за ноги, ощущая, какой они пронизаны дрожью.
- Как же так? Мамочка? Там же Мишенька?!
Сгорело всё. Вместе с плюшевым медвежонком.
Боль на всю жизнь.
И теперь любое пламя,пусть даже это костёр на пикнике, а подсознание упрямо выводит с надрывом:
- Мишенька! Мой Мишенька горит!
|