Зритель
Форумчанин
Регистрация: 23.03.2011
Сообщения: 955
Репутация: 2074
|
Эрнест Хемингуэй
ХЕМИНГУЭЙ – БАР И ЧЕЛОВЕК. Саги «Хемингуэй. Жизнь и напитки»
Хемингуэй. Жизнь и напитки
Эрнест Миллер Хемингуэй родился в 1899 году в Оак Парке, в американском штате Иллинойс. В 1954 году он получил Нобелевскую премию по литературе. Умер в Кетчуме, штат Айдахо, в 1961 году.
Любовь к спиртному прославила Хемингуэя почти настолько же, как и его романы. Поэтому имя Хема носят добрые пять десятков баров, ресторанов, отелей и кафе по всему миру. Кроме того, от Нью-Йорка до Лондона, от Парижа до Милана и от Барселоны до Венеции, имеется бесчисленное множество мест, известность которых основывается на том, что когда-то здесь побывал Хем.
Наконец, не следует забывать о том, что он вложил свою лепту в популяризацию значительного числа коктейлей. Наиболее известные из них – это «Дайкири», «Кровавая Мэри» и «Папа Добле».
В действительности, связь Хемингуэя и баров, Хемингуэя и коктейлей, заслуживают большего, чем просто тост за его здоровье. Для писателя вкус к спиртному был наиболее весомым доказательством того, что он еще жив. Есть ли что-нибудь лучше чем «Дайкири», чтобы ощутить, как кровь растекается по венам!
Алкоголь был такой же частью жизни Хемингуэя, как слова – частью его книг. Только обжигаясь джином, виски или ромом, он приглушал боль от других ожогов: будь то полученные на войне раны или удары судьбы, преследующие человека, который воспринимает жизнь как бесконечную борьбу.
(Федор Евсевский)
ХЕМИНГУЭЙ В ВЕНЕЦИИ. ОХОТА НА УТОК И КОКТЕЙЛИ
Хемингуэй считал Венецию своей второй родиной. Он воевал неподалеку отсюда, в Доломитовых Альпах, и пролил кровь на итальянскую землю, тем самым как бы породнившись с ней.
Италия, со своей стороны, отвечала ему взаимностью, возведя его в культ. Здесь Хемингуэй был самым читаемым писателем.
Между 1948 и 1954 годами Хем все чаще ездил в Венецию. Под влиянием этих поездок в 1950 году он опубликовал роман «За рекой, в тени деревьев», действие которого частично разворачивалось в Венеции, а точнее – между баром отеля «Гритти» и «Гаррис-баром».
В «Гритти» его герои пьют игристое и вермут.
- Что я могу сделать для вас, – спрашивает герой романа у бармена, заходя в бар отеля «Гритти».
- Выпить, господин Полковник, – отвечает ему бармен.
Большой канал. Фасад отеля «Гритти».
Cкрытый текст -
В «Гаррис-баре» Полковник пьет коктейли «Монтгомери Мартини», приготовленные лично хозяином бара Джузеппе Чиприани, и обсуждает возможное вторжение русских.
- Чиприани приготовил запас водки на случай высадки русских, – заявляет один из персонажей.
- Они привезут свою водку с собой! – отвечает ему Полковник.
Коктейль Montgomery Martini, который пьют герои Хема в Венеции является очень сухой вариацией «Драй Мартини». Он готовится в пропорции 15 частей джина на одну часть вермута.
Хемингуэй охотится на уток в лагунах рядом с Венецией.
Хемингуэй любил окрестности Венеции: волшебные туманные лагуны, где по утрам отдавался эхом хриплый крик уток и призрачный плеск свежей ряби о борт лодки.
С другой стороны, в самой Венеции его ждала совсем другая жизнь. Хемингуэй останавливался в отеле «Гритти». Этот старинный княжеский дворец, превращенный в 1948 году в отель класса люкс, был лучшей гостиницей города. Хемингуэй занимал номер на третьем этаже, с тех пор носящий его имя.
Покидая Венецию, Хемингуэй грустил. Однажды он заметил: «Как можно жить в Нью-Йорке, когда на свете есть Венеция и Париж?»
Венецианский «Гаррис-бар»
Хемингуэй тесно дружил с Джузеппе Чиприани и даже проводил время в резиденции Чиприани на Лагуне, в Торчело, находящейся часе плавания от Венеции.
Джузеппе Чиприани родился в Вероне в 1900 году. Он был выходцем из бедной семьи и успел поработать официантом во множестве отелей по всему миру, пока не обосновался в Венеции. С легкостью общаясь с клиентурой на многих языках, он стал барменом в отеле «Европа». Однажды он одолжил значительную сумму одному из своих клиентов, молодому американцу по имени Гарри Пикеринг. Тогда он был убежден, что навсегда распростился с деньгами. Но тот вернулся в Венецию и увеличил отданную сумму вчетверо, что помогло Джузеппе осуществить свою мечту: открыть собственный бар. В благодарность Чиприани назвал свое заведение, открывшее двери 13 мая 1931 года, «Гаррис-бар».
Хемингуэй и Чиприани в Торчелло.
Чиприани оставил миру баров и гастрономии два великих рецепта. Один из них – это коктейль «Беллини», который вместе со «Спритцем» стал символом Венеции. Разработанный на основе игристого вина Просекко и белых персиков, он получил свое название в честь выставки художника Беллини в Венеции в 1948 году.
Другой находкой Чиприани было Карпаччо: блюдо из тонко нарезанного сырого мяса. Как и «Беллини», оно носит имя художника Витторе Карпаччо.
Просекко – символ итальянской дольче виты и венецианского гостеприимства. Это игристое вино производится неподалеку от Венеции и служит незаменимым компонентом многих коктейлей. Вместе с пюре из белых персиков (40 мл) оно образует культовый коктейль «Беллини», созданный в венецианском «Гаррис-баре».
Еще один эмблематичный коктейль Венеции – это «Спритц», появившийся в период австрийского господства в конце XIX века. Он включает: 60 мл игристого вина Просекко, 60 мл аперитива Aperol (или биттера Campari) и 60 мл содовой.
Палаццо «Гритти»
Палаццо «Гритти» – старинный дворец, построенный в 1525 году и ставший резиденцией дожа Андреа Гритти. Сегодня это отель, обитель спокойствия, роскоши и культуры в самом сердце Венеции. Расположенный в отеле бар «Лонги», одновременно роскошный и утонченный, развернул свои террасы над беспокойными водами Большого канала и сделался символом Венеции, приютившим всех знаменитостей и неизвестных богачей, посещающих Вечный город.
Бар «Лонги» в отеле «Гритти» вместе с «Гаррис-баром» был любимым заведением Хема в Венеции.
Эрнест Хемингуэй любил зимнюю Венецию. Он говорил, что настоящую Венецию можно увидеть лишь зимой. Кстати, сегодня это еще более справедливо.
Через свое окно, выходившее на угол отеля, он любовался игрой света на темно-желтой воде Большого канала. Во второй половине дня он принимал друзей за бутылкой игристого, а по вечерам отправлялся в турне по барам, неминуемо приводившее его в «Гритти» или в «Гаррис-бар», где для него был всегда зарезервирован столик. В «Гаррис-баре» Хемингуэй заказывал «Кровавую Мэри», «Беллини» и «Монтгомери Мартини».
Так протекала венецианская жизнь Хемингуэя, сотканная из коротких мгновений вечности и моментов мимолетного счастья, сладостного, как глоток персикового сока для обожженного горла.
Эрнест Хемингуэй в венецианском «Гаррис-баре». (Ernest Hemingway Photograph Collection in the John F. Kennedy Presidential Library and Museum, Boston).
ХЕМИНГУЭЙ. АМЕРИКАНО В ИТАЛИИ
Италия сыграла важнейшую роль в жизни Хемингуэя. Оказавшись на итальянском фронте в качестве водителя санитарной машины Красного креста, он был тяжело ранен под Скио, в провинции Венеция, и провел многие месяцы в миланском госпитале. Но страдание стало для Хема ключом к признанию, необходимым этапом, отделяющим великого человека от обычных людей. Оно ломает одних, а других – делает сильнее. Некоторых оно даже убивает. Тех, кто не пишет книги.
Cкрытый текст -
На Первой мировой войне Хемингуэй был тяжело ранен в ногу на итальянском фронте и провел долгие месяцы в миланском госпитале.
Любовная история 19-летнего Хема и медсестры миланского госпиталя Агнес Куровски легла в основу его романа «Прощай, оружие». (Photograph in the Ernest Hemingway Photograph Collection, John F. Kennedy Presidential Library and Museum, Boston)
Итальянское ранение и фронтовой опыт вдохновили Эрнеста Хемингуэя на два или даже три несравненных романа.
Действие «И восходит солнце» разворачивается в Памплоне, но его главный герой отмечен военной раной, стоившей ему потенции. Этот труд сделал Хемингуэя признанным писателем.
Роман «Прощай, оружие», повествующий об истории любви санитарки и солдата, основан на его собственной жизни. А «За рекой, в тени деревьев» был воспринят в свое время как худший его роман. Еще одна рана! Тем не менее, Италия сделала Хемингуэя настоящим писателем, принадлежащим, по словам Гертруды Штейн, к поколению войны, к «Потерянному поколению».
На протяжении всех проведенных в Италии лет Хемингуэй воздавал должное итальянским напиткам: вермутам, биттерам и разнообразным ликерам, придающим этой стране особую прелесть и индивидуальность.
Во время войны молодой Хем пил вермут в больничной палате. Позднее, уже став живой легендой, он наслаждался вермутом в номере палаццо «Гритти».
Хемингуэй тоже ценил биттер Campari, неразлучного спутника вермута Martini во многих коктейлях, среди которых, разумеется, знаменитый «Американо».
Коктейль «Американо» является родоначальником многих итальянских коктейлей. В число его отпрысков входит культовый «Негрони» и «Негрони Сбальято».
«АМЕРИКАНО» – РОДОНАЧАЛЬНИК ИТАЛЬЯНСКИХ КОКТЕЙЛЕЙ
«Американо» можно рассматривать в качестве родоначальника всех итальянских коктейлей. В любом случае, он оказал наибольшее влияние на мир смешанных напитков в этой стране.
Известно, что он появился на свет где-то начале XX века и сперва носил имя «Милано-Торино». Он стал коктейлем, который объединил соперников, непримиримых конкурентов, какими были города Милан и Турин.
Милан был административным центром новой Италии. Турин – бывшая столица Итальянского королевства – стал растущим индустриальным центром. Туринцы терпеть не могли миланцев. А миланцы отнюдь не питали добрых чувств к туринцам. Милан считал себя средоточием искусства, Турин был колыбелью итальянского кино.
В Милане были деньги, в Турине – промышленность. В Милане пили Campari в Турине – Martini. Поэтому не вызвало удивления, когда эти два ингредиента, эти два великих соперника встретились в бокале, поневоле слишком маленьком для их мировых амбиций.
В такие моменты, как по волшебству, страсти утихали. Братья-враги соглашались выпить вместе. Туринцы и миланцы чокались друг с другом. Этот коктейль примирял города, сближал их жителей и, в конечном счете, сделал больше для интеллектуального объединения Италии, чем все политические деятели вместе взятые!
Часто говорят, что конкуренция полезна, что она служит могучим стимулом. И это нигде так не заметно, как в случае с «Американо»: баланс между горечью и сладостью, тонкое сочетание десятков трав, входящих в состав таких символических напитков, как Martini и Campari, ведет к баснословному результату, никогда не утомляющему нёбо.
В своих произведениях и письмах Хемингуэй не упоминает «Американо» по той простой причине, что коктейль обрел свое название уже после Первой мировой войны, когда такие же, как и он американцы распробовали его в итальянских барах. В то время единственно достойные бары располагались в отелях. Там американцы встречались друг с другом и пили «Милано-Торино» в таком количестве, что коктейль стал называться «Американо».
Рецепт
Cкрытый текст -
Первое письменное упоминание коктейля «Американо» содержится в книге бармена Адольфа Торелли, изданной в 1930 году. Торелли работал в Ницце, на Лазурном Берегу, где этот коктейль всегда был популярен.
В Италии наряду с «Американо» любят такие его варианты, как «Негрони» и «Негрони Сбальято». Вместе со «Спритцем» и «Беллини» это самые популярные коктейли, лучше всего представляющие вечную Италию, одновременно античную и современную, умеющую сочетать в едином пространстве древность и моду, старинные памятники и современный дизайн. Италию, столь дорогую сердцу Хемингуэя, который был самым заподлинным итальянцем среди всех americanos.
«Негрони» – роскошная вариация «Американо» с джином.
НЕГРОНИ
Этот роскошный вариант «Американо» появился на свет в 1920-х годах и назван именем графа Негрони, который любил добавлять джин в «Американо» и велел украшать его на приемах хорошо заметным ломтиком апельсина. Сегодня «Негрони» является один из наиболее востребованных коктейлей в мире.
Рецепт
Cкрытый текст -
«Негрони Сбальято» был создан в 1970-х годах в миланском баре Basso его хозяином Мирко, который в свое время смешивал коктейли для Хемингуэя на итальянском горнолыжном курорте Кортина д'Ампеццо.
НЕГРОНИ СБАЛЬЯТО, ИЛИ ОШИБОЧНЫЙ НЕГРОНИ
Коктейль «Негрони Сбальято» (Negroni Sbagliato) изобрел Мирко Стокетто, хозяин бара Basso – храма миланских коктейлей. Мирко работал на горнолыжном курорте Кортина д’Ампеццо вместе с барменом из венецианского «Харри’с бара» и несколько раз смешивал коктейли для Эрнеста Хемингуэя.
В 1950-е годы, по возвращении в Милан, он обосновался в баре Basso и сделал из него первый «уличный» коктейльный бар тех времен, поскольку до той поры «американские напитки» подавались только в барах отелей.
Позднее, в 1970-х годах Мирко переработал рецепт классического «Негрони», заменив в нем джин на игристое вино для клинтов, которые хотели пить на аперитив не слишком крепкий коктейль. Так появился на свет «Негрони Сбальято» («Неправильный Негрони») . Потом об этом коктейле на некоторое время забыли, до тех пор пока в 1990-е годы Милан не захлестнула мода на аперитив. Сегодня «Негрони Сбальято» пользуется невероятным упехом не только в столице моды, но и по всей Италии.
Рецепт
Cкрытый текст -
Хемингуэй и Бакарди. Два гиганта на одном острове
И в жизни, и в книгах Хемингуэй охотно называл бренды напитков, которые он любил и которыми он поил своих героев. Он знал, что это придавало большую правдоподобность персонажам. В его книгах встречаешь множество брендов джина, рома, виски и шампанского. Но единственным брендом спиртного напитка, с которым Эрнест Хемингуэй поддерживал особые отношения, был ром Bacardi. Он объединял Испанию и Кубу, две его самых любимых страны и культуры.
«ЧЕЛОВЕКА МОЖНО УНИЧТОЖИТЬ, НО ЕГО НЕЛЬЗЯ ПОБЕДИТЬ» Удивительно, что Эрнест Хемингуэй и Дон Факундо Бакарди (создатель одноименного рома) объединяются в коллективном подсознании. При том, что жили они в разное время. Дон Факундо Бакарди родился в 1814 году, умер – в 1886.
Нетрудно представить себе, что история Дона Факундо могла бы сильно увлечь Хемингуэя. История юноши, сидящего в порту Ситгеса в Каталонии и всматривающегося в море, который затем преодолев океан и множество трудностей, создал на Кубе новый бренд рома и заложил основы империи. Такая история могла бы вполне послужить сюжетом для одного из романов Хема.
Действительно, жизнь Дона Факунда была полна трагическими событиями. После землетрясения 1852 года в Сантьяго-де-Куба, вспыхнувшая холера унесла жизнь двух его детей. Чтобы обезопасить тех, кто выжил, Дон Факундо отвез их в свою родную Испанию. Вернувшись на Кубу, он обнаруживает, что его магазин был разграблен. На этих, еще дымящихся руинах разрушенного острова он находит в себе силы и кураж опять взяться за работу, открыть небольшую винокурню и создать новый тип рома: легкий, шелковистый и ароматный. Заложив, таким образом, основы империи Bacardi.
В качестве эмблемы для своего рома Дон Факундо избрал летучую мышь, поскольку по традиции она приносила удачу. Также летучая мышь олицетворяла братство, всегда передвигаясь в группе. Летучая мышь была символом уверенности, ибо летала в темноте. Символом сдержанности, поскольку парила бесшумно, а также верности – она всегда возвращалась домой. Эти ценности были столь же основополагающими в глазах Хемингуэя. Они постоянно встречаются в его великом романе «По ком звонит колокол». Очевидно, что последнюю ценность – верность – Хемингуэй не сумел сохранить ни одной из своих четырех жен. Но под конец жизни, мысли об этом причиняли ему немало страданий, что, по-видимому, не осталось без влияния на его самоубийство.
Cкрытый текст -
РОМ ДЛЯ ХРАБРЕЦОВ. ИЗ КИ-УЭСТА НА КУБУ
Хемингуэй всегда был большим любителем рома. В своей книге «Праздник, который всегда с тобой» он пишет, что в середине зимы 1925 года он вспоминал со своей первой женой Хедли проведенное в Испании лето и пил ром горячим, в виде грога, щедро приправленного пряностями. Но тесными узами Хемингуэй связал себя с ромом позднее, уже на Кубе.
Хем впервые посетил Кубу в 1928 году. Тогда он только развелся с Хедли, и его сопровождала Паулина Пфайфер, которая на момент знакомства с Хемом оставила издательский бизнес в Америке и работале в парижской редакции журнала Vogue. Эрнест и Паулина были готовы начать жизнь с чистого листа и решили обосноваться в Ки-Уэсте, на южной оконечности Флориды, в 170 км от Гаваны.
Живя в Ки-Уэсте, Хемингуэй все чаще ездил на Кубу. О Хеме частенько говорят, что он жил жизнью героев своих романов. В данный период это утверждение было, как никогда, справедливо. Как доблестный герой «Иметь и не иметь» Гарри Морган, Хемингуэй курсировал на своей яхте «Пилар» между Флоридой и Гаваной, поглощая большими стаканами Bacardi Carta Blanca
Хем с сыном на борту "Пилара" во Флоридском проливе, между Ки-Уэстом и Кубой, 1935 год.
КУБА: НЕМНОГО ОДИНОЧЕСТВА, МНОГО СЛАВЫ И НЕСКОЛЬКО КОКТЕЙЛЕЙ С РОМОМ
Хемингуэй проводил все больше времени в Гаване. Этот город его вдохновлял. Он уже несколько лет держал зарезервированный на год вперед номер в отеле «Амбос Мундос», номер 511. Он ему обходился в полтора доллара в день! В этом отеле, расположенном в старой Гаване, на улице Обиспо, неподалеку от знаменитого бара «Флоридита», Хемингуэй написал последние строки романа «По ком звонит колокол».
В том же 1940 году Хемингуэй развелся с Паулиной Пфайфер и окончательно обосновался на Кубе. За несколько лет до того в баре «Слоппи Джоз» в Ки-Уэсте он встретил Марту Геллхорн, которая стала его третьей супругой.
Хемингуэй поил ромом Bacardi героев своих романов и сам потреблял его в большом количестве, в частности, в составе коктейлей «Дайкири», приготовленных его другом Константе в гаванском баре "Флоридита".
По сравнению с Парижем, который был эпохой «потерянного поколения», Куба знаменует другого Хемингуэя: писателя на гребне успеха, но жаждущего одиночества, бегущего от бремени славы, пристрастившегося к охоте на крупную рыбу. Впрочем, страсть к рыбалке Хем делил с компанией «Бакарди».
Письмо от компании «Бакарди», приглашающее писателя и его семью на соревнования по ловле крупной рыбы рядом с Сантьяго-де-Куба, 1950 год.
Конечно, одиночество Хема было весьма относительным. Во-первых, он продолжал много путешествовать. В Венецию, в Испанию, в Африку, в Соединенные Штаты. Во-вторых, он принимал гостей. С некоторых пор для мирового бомонда Куба приобрела две точки притяжения: Ром и Хем. Журналы того времени изобиловал портретами «Папы Хемингуэя» в обществе «богатых и знаменитых» и в компании прелестных дам в баре «Флоридита», где не менее знаменитый бармен, а затем и хозяин Константе подавал грандиозные «Дайкири» двойными, достойными Гаргантюа, порциями.
То была эпоха коктейля «Папа Добле», менее сладкой версии «Дайкири», попробовать которую приезжали такие звезды, как Гэри Купер и Эррол Флинн, которые были счастливы сфотографироваться в обществе величайшего из живущих писателей!
НОБЕЛЕВСКАЯ «BACARDI PARTY» В ПИВОВАРНЕ
Эрнест Хемингуэй не поехал в Стокгольм за Нобелевской премией, сославшись на состояние здоровья из-за двух авиакатастроф, которые он пережил в Африке.
Свою Нобелевскую премию он передал в дар острову Куба, поскольку привязался к нему всем сердцем, и здесь написал «Старика и море», повесть, за которую и получил эту премию.
Компания «Бакарди», со своей стороны, уже давно желала оказать почести писателю, его творчеству, его Нобелевской премии. В 1956 году она организовала в его честь небольшой праздник в пивоварне Modelo неподалеку от Гаваны.
Эрнеста Хемингуэя уже бесчисленное количество раз звали в частные клубы, чтобы отпраздновать Нобелевскую премию, но он упорно отклонял все приглашения. Все та же тяга к одиночеству! Но приглашение от компании «Бакарди» он принял. Праздник состоялся недалеко от виллы «Финка Вигиа», где он тогда жил, и на него были допущены его друзья-рыбаки из Кохимара. Это была неформальная вечеринка, на которую можно было одеться, как хотелось. Там подавали молочных поросят, зажаренных на гриле, и запивали их коктейлями с Bacardi.
Пивоварня «Модело» была основана компанией «Бакарди» в 1948 году. В этом заведении производилось наиболее известное пиво острова, Hatuey. Это пиво неоднократно упоминается в романе «Старик и море».
При встрече Хемингуэю вручили большую коробку с надписью: «Ром Bacardi приветствует автора «Старика и моря». По этому поводу Хем, как обычно, произнес небольшую речь, отметив, в частности, что писатель должен писать, а не говорить, и в конце которой он подарил свою нобелевскую медаль Святой Деве Милосердия (Nuestra Senora de la Caridad del Cobre), покровительнице Кубы.
Впоследствии медаль была помещена в Базилику Сантуарио де Нуэстра Сеньора де ла Каридад дель Кобре в Сантьяго-де-Куба, где и находится по сей день. До 1986 года она была выставлена на всеобщее обозрение, но после неудавшейся попытки кражи теперь ее демонстрируют лишь по особым случаям.
НЕ СПРАШИВАЙ, ПО КОМ ЗВОНИТ ШЕЙКЕР. ОН ЗВОНИТ ПО ТЕБЕ!
Бег времени стремителен, как марлин в водах Гольфстрима. В последнем порыве гордости бросив миру в лицо «Старика и море», Хемингуэй начал чахнуть. В своем убежище – на вилле «Финка Вигия» – в обществе котов и четвертой, последней супруги Мэри Уэлш, он погрузился в воспоминания. Куба, сотрясаемая в предверии революции, была уже не совсем Кубой. Для угасающего и больного Хема, Куба превратилась в остров упадка, который он с большим сожалением покинул в 1960 году, лишь для того, чтобы расстаться с жизнью.
Куба подобна рому: смеющееся солнце играет отблесками на синих волнах, но они не в состоянии отменить незыблемые законы жизни.
Cкрытый текст -
Роковой выстрел
В 1959 году Хем купил дом в Кетчуме, штат Айдахо, где он поселился и провел последний год своей жизни. Смерть давно поджидала его в этой маленькой, заброшенной деревушке в Скалистых горах. Желающие углубиться в детали кончины Хемингуэя найдут в Википедии все, чтобы удовлетворить свое любопытство. Там, не долго думая, смешивают в последнем смертельном коктейле электрошоковую терапию, диабет и преследования ФБР, цирроз печени и паранойю.
Еще один загадочный ингредиент – охотничье ружье, из которого был сделан роковой выстрел. Был ли это Boss 12-го калибра или его любимый W.&C. Scott&Sons с горизонтальным расположением стволов, который первым появляется на картинках, если вы наберете «Хемингуэй» в Яндексе? А, может быть, и еще какое-нибудь другое ружье, с которым в старые-добрые времена он охотился на дичь в лагунах близ Венеции?
Факт тот, что согласно официальной версии: депрессия, болезни, злоупотребление спиртным выставили Хемингуэю длиннющий счет, и писатель решил полностью расплатиться по нему, пустив себе пулю в голову рядом с тем местом, где он еще продолжал что-то писать.
2 июля 1961 года в 7:30 утра в своем доме в Кетчуме, куда он только что вернулся после очередного пребывания в больнице, Эрнест Хемингуэй вошел в вечность. Его жена Мэри, немедленно накачанная успокоительными препаратами, заявила, что ее муж чистил ружье и произошел несчастный случай. Но полиция не поддержала эту версию. Каковы бы ни были причины самоубийства, очевидно, что Хемингуэй никогда не смирился со своим новым местом жительства, навязанным ему ходом истории.
С тех пор легенда Хема вступила в свои права. А переодетый барменом дьявол в память о прекрасных временах, проведенных на Кубе, вечно подает ему самые освежающие «Дайкири», какие только можно найти в аду. «Не спрашивай, по ком звонит шейкер. Он звонит по тебе!»
Старые-добрые времена на Кубе. Хэмингуэй в своем поместье Финка-Вигия, 1946 год.
Достаточно ли пить, чтобы стать гением?
Хемингуэй писал только на трезвую голову. Однажды его спросили: правда ли, что он начинает свой рабочий день с графина «Мартини». «Господи, вы когда-нибудь слышали что, кто-то работает в пьяном виде? Вы имеете в виду Уильяма Фолкнера? В таком случае я могу вам точно сказать, на каком месте и в середине которой страницы он выпил первый бокал». И, как тонкий знаток, добавил, что разумный человек не смешает за один раз больше порции «Мартини»!
Однако, на самом деле, рядом с Хемом всегда были либо бутылка, либо коктейль, чтобы поддержать его разрушительную творческую силу. Бар являлся истинной мастерской Хемингуэя. Виски, ром, джин были его музами. Похмелье – предварительной разведкой собственной смерти.
Но я пишу все это не для того, чтобы сказать, что алкоголь порождает гениальность и можно добиться исключительности при помощи хорошей пьянки. Просто алкоголь был противовесом гениальности Хема. Он помогал ему сохранять баланс: излишество уравновешивало экстраординарность.
Для всего мира знаменитый кубинский коктейль «Дайкири» навечно связан с этим гаванским баром. Всё – благодаря здешнему завсегдатаю Эрнесту Хемингуэю, прославившему обоих. Старожилы говорят, великий алкоголик зашел во «Флоридиту» случайно и на минуту – по малой нужде. А остался, не устояв перед «Дайкири» здешнего разлива. Почти каждое утро в десять он являлся в бар, садился на одно и то же место и заказывал своего «папу-доблес» (двойной дайкири, который делали специально для него). И так – лет пятнадцать.
Старик Хэм сидит во «Флоридите» до сих пор. Все на том же месте – в дальнем углу стойки. Правда, теперь – бронзовый (но стакан перед ним – настоящий). А по соседству всегда полно туристов, безуспешно пытающихся повторить писательский рекорд – выпить за один присест дюжину «Папа-доблес». Не повторяйте чужих ошибок!
БАРЫ ХЕМИНГУЭЯ НА КУБЕ
Как известно, с именем Хема связаны три кубинских бара: «Флоридита», «Слоппи Джоз» и «Бодегита дель Медио».
На первом месте – «Флоридита»
Этот старинный бар, называвшийся вначале «Ла Пинья дель Плата», был основан в начале 1800-х годов. Позднее один из его барменов, Константе Рибалайгуа Верт, сделался его владельцем. Кроме того, Константе был постоянным барменом Хемингуэя, ценившего это прохладное и престижное заведение, где он всегда оставлял щедрые чаевые. Здесь работал и другой знаменитый бармен – Мигель Боадас.
«Флоридита» была храмом «Дайкири» и прославила этот коктейль.
Кубинский бар «Слоппи Джоз». Был закрыт после Кубинской революции. В 2013 году он вновь открыл свои двери после реконструкции.
«Слоппи Джоз» в Гаване
Другой бар, который вспоминается, когда говорят о Хемингуэе на Кубе, это «Слоппи Джоз». В действительности, существовало два «Слоппи Джоз», а может быть, и три. Причем, один или два были в Ки-Уэсте, один из которых был основан другом Хема Джо Расселом. Но само его название было подсказано настоящим «Слоппи Джоз», открытым в 1930 году в Гаване испанцем Хосе Гарсия Абеалем, который прежде работал барменом в Майями и Новом Орлеане. Кроме Хема, кубинский «Слоппи Джоз» посещали многие знаменитости, среди которых Джон Уэйн и Кларк Гейбл.
Если не учитывать легенд, окружающих коктейль «Мохито», то скорее всего, первые в истории настоящие «Мохито» были поданы в «Слоппи Джоз». Впрочем, их с равным успехом готовили и с джином, и с ромом, о чем беспристрастно свидетельствуют старинные сборники рецептов от «Слоппи Джоз».
Хем, «Мохито» и «Ла Бодегита дель Медио» «Мой Дайкири во «Флоридите, мой Мохито в «Бодегите». Подпись: Хемингуэй. Весь мир знает эту цитату. Уже покрытая пятнами плесени (что сообщает ей ауру истинности) она свысока взирает над баром на гостей в главном зале «Бодегиты дель Медио». Ее с благоговением читают тысячи туристов, толпами посещающих этот второй храм коктейлей на Кубе. Впрочем, зная вкусы писателя, маловероятно, что Хемингуэй действительно ценил «Мохито». Вряд ли он был его любимым напитком. Слишком слабый и, в особенности, слишком сладкий.
Что до «Бодегиты дель Медио», то, хоть это и очаровательный бар несомненной аутентичности, он также не отвечал требованиям Хемингуэя по части минимального комфорта. Кроме того, не существует ни одной фотографии Хема в «Бодегите дель Медио».
А что касается панно с цитатой, якобы написанной Хемом, то графологическая экспертиза, проведенная писателем Грином, автором наиболее значительных к настоящему времени трудов, посвященных Хемингуэю и напиткам, показала, что это, скорее всего, фальшивка. Это не мешает «Бодегите дель Медио» оставаться баром с истинно кубинской атмосферой, где потребляется впечатляющее количество «Мохито».
Идеальный «Дайкири»: божественная простота
«Дайкири» – это один из символов Кубы, больше, чем что бы то ни было способствовавший ее популярности. Он одновременно освежающий и тонизирующий, к тому же полон благородства и вкуса. Ничтожные вариации в пропорциях между лаймом, сахаром и ромом придают слову «коктейль» весь его смысл. Достаточно изменить один компонент, чтобы изменилось все здание. Поэтому о мастерстве бармена можно судить по единственному «Дайкири».
Рецепт «Дайкири», записанный собственноручно его создателем – инженером Дженнингом Коксом. Он придумал этот коктейль в 1896 году, когда работал на шахте Дайкири, рядом с Сантьяго-де-Куба и, как говорят, получал часть своей зарплаты в виде рома Bacardi, который производился неподалеку.
«Дайкири», скорее всего, был любимым коктейлем Хема. Он многократно упоминается как в письмах, которые Эрнест писал своим друзьям, так и в романе (посмертном) «Острова в океане».
Хемингуэй особо ценил грандиозные «Дайкири» своего бармена и друга Константе Рибалаигуа из бара «Флоридита». Кроме того, он любил «Флоридита Спешиал» – разновидность «Дайкири», в которую Константе добавлял немного грейпфрутового сока и «Мараскино».
Постепенно, с возрастом Хемингуэй принялся требовать все менее сладкие «Дайкири», поскольку болел (или думал, что болел) диабетом. В результате один бармен из команды Константе приготовил для него «Флоридиту Спешиал» без сахара, но с чуть большим количеством «Мараскино». Так появился на свет коктейль «Хемингуэй Спешиал», или «Папа Добле».
Рецепт классического «Дайкири»
Cкрытый текст -
Ром Bacardi Carta Blanca – 50 мл
Свежевыжатый сок лайма – 25 мл
Сахарный песок – две полные чайные ложки
Взбить ингредиенты в шейкере, заполненном льдом. Отфильтровать в охлажденный коктейльный бокал. Украшения не требуются.
Секреты «Дайкири»
Теперь я постараюсь объяснить каждую деталь коктеля и разобраться в том, что позволяет «Дайкири» быть как превосходным, так и разочаровывающим.
Лайм
Используется свежевыжатый сок лайма. Альтернативы не существует. Или следует сменить бар. По словам великого историка коктейлей Дэвида Эмбери, главный секрет Константе Рибалаигуа при приготовления «Дайкири» состоял в осторожном отжиме лаймов так, чтобы никакое горькое вещество из кожуры не попало в сок. Для достижения абсолютной чистоты «Дайкири» подвергался двойной фильтрации. Константе не упускал ни малейшей детали, чтобы достигнуть совершенства.
Сахар
Существуют как любители сиропа, который легче смешивается, так и сторонники сахара. Представляется, что сахарный песок в своей абсолютной простоте все-таки предпочтителен. Его легко дозировать, и если шейкер встряхивать достаточно долго, то он растворится в должной мере. Старайтесь не попасть в ловушку бурого сахара, так как он ухудшает внешний вид коктейля.
Ром
Исключительно светлый ром. Его легкость гарантирует качество «Дайкири». Его утонченность позволит проявиться другим ингредиентам.
Лед
Это один из решающих моментов приготовления коктейля. «Дайкири» должен быть слегка разбавленным. Это не «Драй Мартини».
Для чего существуют три решения.
1. Первое – кубинское решение. В придачу к кубикам льда в шейкер добавляют немного дробленого льда (или даже джиггер ледяной воды) плюс двойная фильтрация.
2. Второе решение: коктейль встряхивают дольше и очень сильно. В шейкере образуются мелкие кусочки льда, а двойная фильтрация не производится. В результате мелкие кусочки колотого льда попадают в бокал вместе с коктейлем и разбавляют его естественным путем.
3. Третье решение, менее академичное и (что вполне справедливо) мало приемлемое для пуриста: «Дайкири» подают со льдом в бокале рокс, где коктейль со временем разбавляется.
Замороженный или натуральный?
Если вы закажете «Дайкири» на Кубе, вам, как правило, подадут его замороженный вариант (Frozen). Чтобы приготовить качественный «Замороженный Дайкири» на кубинский манер, не стоит всыпать в блендер много льда: достаточно 2 или 3 кубиков, чтобы не получился мороженый суп. Кроме того, не следует крутить блендер слишком долго, что крайне важно.
Можно также приготовить «Замороженный Дайкири», встряхивая коктейль в шейкере с колотым льдом и вылив в бокал все содержимое без процеживания.
На Кубе незамороженный, приготовленный в шейкере «Дайкири» называют «натуральным».
Выше указанные пропорции были установлены компанией «Бакарди», исходя из первоначального рецепта «Дайкира».
Прочие ингредиенты
На Кубе часто добавляют капельку «Мараскино»
Бокал
Традиционно его подают в коктейльной рюмке или в бокале купет.
travel.rambler.ru, bar-style.org
|