- Вижу, Вовка, рыбак ты «знатный». Или своей «микиткой» не соображаешь, что эта погода самая рыбальная. Сейчас поедем - вся сула наша, я чё, зря морозил интимные места, ловил на Азовке таранку для наживки? Достаточно отговорок. Сроку тебе даю десять минут. Одеться, прогреть технику, и в путь. Сначала ко мне, снасти готовы. Потом ещё одного паренька возьмём с собою, и в Маргаритовку.
Если у Вити Дулиненко есть дар убеждения, то я склонен к убеждаемости, как ни кто другой. Хотя шестым или даже седьмым чувством чувствовал, что это чистая авантюра не пройдет даром для организма, но что поделать, есть у меня слабость к авантюрам. Грешен.
Одеваться тепло не стал. Кальсоны с начёсом, сверху шерстяное трико, джинсы и самое - главное, штаны на натуральной овчине, сверху покрытые «чёртовой кожей». То ли водолазные, то ли ещё для каких нужд были пошиты. Не знаю, но то, что для зимней рыбалки вещь не заменимая, точно. На торс был надет морской тельник, шерстяная рубаха, свитер крупной вязки, синтепоновая куртка, и в заключение войсковой тулупчик на овчине. На голове попроще. Вязанная шерстяная шапочка, ушанка, опять же из овчины. И в заключение два шарфика крест - накрест. Только дырочка для глаза, чтобы зреть на свет Божий. На ноги унты, на руки шерстяные перчатки и рукавицы на овчине. Пожалуй, это всё.
Прогрел движок на своей биндюге, забрали снасти, третьего сотоварища и в путь.
До Маргаритовки доехали без приключений. Вышли к берегу - берега нет. Сплошной стеной красная, глиняная пыль, докуда можно было видеть. Весь берег, и море накрыты тучей пыли. Даже небо, обычно голубое сейчас стало серо-рыжим. Жуть! И тут я понял, что попали мы « удачно», ну, в смысле конкретно. Витек Дулиненко тут мне и говорит:
- Видимо лучше будет, если на лёд поедем на мотоцикле.
- А не провалимся? Лёд, неизвестно какой.
Во мне взыграло великое чувство собственника.
- Известно, более полуметра. И танк выдержит. Компас есть, вперёд, смелее! Нас ждут великие дела!
- А сколько ехать?
Я показал на голое, обезвоженное северо-восточным ветром, дно моря.
- Километра два, я думаю, будет достаточно.
И с весёлым Витиным посвистом мы двинули бороздить оголённое дно Азовского моря, в надежде, что где-то есть вода в виде льда. Дабы и её побороздить тоже.
Проехали мы два километра. И что же? Сколько мог охватить взгляд, а из-за пыли хватало не на много. Один единственный лунный пейзаж. Песчаные бугры и кое-где меж ними небольшие льдинки.
- Ну чё, Витёк, где лунки будем бурить?
Попробовал я пошутить.
- Давай-ка Вова еще пару километров в море.
Витя слегка насупился.
Через два километра пейзаж изменился значительно. Чистый, слегка голубоватый, ровный как зеркало лед покрывал все пространство вокруг нас. Пыль еще была, но сильно не бросалась в глаза.
- Тормози. Сейчас пробурим пробную лунку.
Легко сказать «тормози», а как. Ветер в спину пятнадцать - двадцать метров в секунду. Лед как зеркало. Мотоцикл несёт, как позавчерашнюю газету.
- Хлопцы, а тормоз не работает! Колеса идут юзом! Пробуйте тормозить пешнёй или буром!
Сказано, что голова человеку дана не только шапку носить, но еще и пилотку. А особо одаренным, как ни крути - бескозырку. К ним я отношу и себя. Метод торможения общим собранием присутствующих был признан эффективным. Мы остановились.
Пробная лунка показала, что толщина льда действительно более полуметра. Но воды подо льдом не больше пятнадцати - двадцати сантиметров. Увы, рыбе здесь было бы не очень уютно.
- Давай еще два километра в море.
Командует Витек. И глядя на компас задает направление рукой, как В.И. Ленин на площади имени Третьего Интернационала в городе Азове.
- Мы на верном пути.
Легкое прикосновение к ручке газа и мы снова двинулись в море.
Пыль понемногу исчезла. Небо стало вновь голубым. Лед понемногу голубел и становился всё темнее и темнее. Идиллия да и только. Все замечательно. И жизнь хороша и жить хорошо, несмотря на собачий холод, да ветрюган, пронизывающий наши скудные одеяния аж до самых костей. А тут еще странный шум стал все больше и больше привлекать внимание. Нет даже не шум, а гул. Впереди показалось в воздухе марево, как летом над раскаленным асфальтом.
- Вить, а Вить. А чего это там впереди? Как марево? Может, остановимся? Произведём обсервацию?
Остановились испытанным способом. Витя встал ногами на сидение и с радостью сообщил:
- Мы до канала доехали. Метров через триста – вода!
Тут мне стал понятен источник гула. Это волны били о край льда. Непрерывно и с ожесточением. Да, не очень приятный звук. Мало того, я заметил, что лед, как бы на волне ходит то вверх, то вниз. Интересно, что вызвало у Вити такой неприкрытый, почти детский восторг. Ощущение опасности или близость неминуемого улова. Но тот будто и не замечает никакой опасности. Даже потрескивание льда, проникающее в душу почище любого мороза не отвлекают его от естественной обязанности - командовать нашей экспедицией. Что-что, а командовать Виктор умеет. Не зря он выбрал себе профессию учителя танцев. Но сейчас не об этом. Точными командами он распределил обязанности, чем заниматься. Сам с третьим нашим соучастником похода начал бурить лунки и запускать в них самоловы, для ловли сулы (судака). Мне в обязанность было вменено обустраивать лагерь.
Лунки-самоловы вещь нужная и понятное дело на рыбалке что ни на есть главное средство достижения цели вояжа, но в создавшихся условиях средства выживания тоже стоят не на последнем месте. Первое, что я предпринял, снял шарфики с лица, вбил шиферный гвоздь в лед, и привязал к нему бечевочкой мотоцикл, так как ветер потихонечку распоряжался техникой по-своему. Медленно тащил по чистому, как зеркало льду. Затем осмотрелся. Приметил в одном месте неподалеку, среди чистого, практически девственного льда непорядок. Подошел. Каково было моё удивление. Я увидел рыбацкие лунки, возле лунок остатки прикорма. А главное кровь, настоящую рыбью кровь. Первая мысль о том, что не одни мы на свете с Иваном Дмитриевичем Папаниным такие дурни, чтоб переться на мороз и ветер, вместо того, чтобы сидеть дома в тепле, есть еще такие, была безжалостно изгнана второй, более прагматичной: «Рыба есть. А это главное». Быстро перегнал мотоцикл к месту намеченной стоянки, разгрузил пожитки. Попытался поставить палатку, но понял, в одиночку делать не стоит. Вовремя понял. Еще немного и меня как на воздушном змее унесло в район Мариуполя, а может и дальше. Закрепив имущество, всеми возможными способами, пошел на помощь своим друзьям. Пока шел, стал замечать странность, и так как впервые оказался в подобной ситуации, мне это было в диковинку. Двигаясь лицом к ветру, чувствовал, что лицо прямо на мне натурально замерзает. Нет это не то чувство, которое испытываешь когда части тела просто зябнут. Это новое ощущение. Кожа лица натягивается как барабан, будто, вот-вот лопнет, сквозь неё холод проходит до самого мозга. Замерзают глаза. И боль, невыносимая боль, кажется, что даже кости черепа промерзают. Повернувшись спиной к ветру, лицо мерзнет уже не так. Но мерзнет сама спина. Ветер, не замечая одежды, свободно без каких либо усилий доставляет прямо к телу холод, который, как мифическое чудовище «кракен» своими ужасно холодными щупальцами проникает в самое сердце, и пытается его разорвать. Ломает кости и рвет мышцы. Усталость необычайная усталость.
Шел я долго, простой ходьбой и назвать нельзя, редко на ногах, согнувшись до самого льда, а порой и на четвереньках. Во время особо сильных порывов ветра приходилось ложиться. Иначе могло унести. Хорошо нож при мне, в таких ситуациях вещь не заменимая.
Прибыв, таким образом, к сотоварищам, помог им, чем мог. Бурить лунки, цеплять наживку, устанавливать флажки…. Работа, таким образом, пошла скорее. Мои товарищи тоже испытывали те же ощущения что и я.
Закончив с установкой самоловов, а таких было более тридцати, мы отправились обустраивать свой быт. Установили палатку, в палатке в которой было загодя вырезано днище, пробурили лунку. Запустили в лунку леску с грузом. Вычислили, таким образом, направление течения. На некотором расстоянии от палатки пробурили еще лунку. В неё запустили прикорм, в надежде приманить тарань или рыбца.
Наконец забрались в палатку подальше от невыносимого ветра. Палатка это не каменный дом, даже не деревянный. Ветер. Что он негодяй и насильник с ней вытворял. Несчастная ходила ходуном, и хлопала, и клонилась. Ее бока и крыша то раздувались шаром, то вдруг она сжималась до невыносимо малых размеров. Порой казалось, что она обидится на все свое несчастливое существование и, сорвавшись с места, бросит нас на произвол судьбы, улетит в бесконечно голубое небо. Но нет, при всей своей видимой неказистости служила она, превозмогая все невзгоды верно и беззаветно. Палатка прикрывала нас от ветра, как могла, но от холода спасение не великое. Хотя и на том ей спасибо.
Пробурив лунки так, чтобы всем хватило, мы запустили в них свои удочки, поджидая поклевки. Так прошло несколько часов. За это время мы успели пару раз проверить самоловы. Увы, наши ожидания оказались тщетными. Не было даже признака клева. Самоловы находились во взведенном состоянии, как говорят на флоте, «на товсь». И в палатке в лунках поплавки ни разу не дрогнули. Было принято решение отобедать, «чем Бог послал». Так как обед наш по времени мог быть приравнен к ужину, а кроме прочего посланного свыше к ужину была еще и бутылочка душистого самогона. Святое дело рыбалка и охота. Возник у меня естественный водительский вопрос:
- Витя, а домой когда? Успеет ли зелье выдыхаться из организма?
- Не переживай Вова. Домой не скоро. Только к утру. Ночевать будем здесь.
Ответ меня не убил. Он сразил меня почище ядерного взрыва. Выглянув в окошко, я увидел лишь краешек красного как кровь солнца, утонувшего всем телом в черном как деготь море. Радовало только одно: «Не один я здесь дурак. На миру и смерть красна ».
- Ну, раз так, разливай Витёк. Погреемся.
Эх, не догадались мы самогон положить хотя бы в ширинку. Немного согреть. Мало того, что извне холод собачий, но и изнутри, по пищеводу, как воды греческой реки мертвых «Стикс» в организм хлынул поток не согревающей, а наоборот замораживающей всё живое на своем пути влаги. Закуска тоже не отличалась нежной теплотой. Чисто «каменья» мерзлые. Но выбирать особо не приходится. Холод, холод собачий.
Поудобнее расположившись на саночках, предусмотрительно взятых с собой, мы стали коротать время, поглядывая на неподвижные поплавки и изредка убирая лед из лунок. Потом еще распили одну бутылочку самогона. Потом еще одну. Общим числом было их три, и все они были приговорены. Представьте, такое количество за раз, в обычной обстановке мне не осилить никогда. Даже под пельмени. Но в той атмосфере, я даже и запаха не ощутил, хотя я ранее замечал, что самогон был достаточно душистый и в меру забористый. Потом мы еще несколько раз ходили проверять самоловы. Девственность, с какой они нас каждый раз радушно встречали, к великому сожалению так и не была нарушена.
За день мы изрядно вымотались. И уже, наверное, во втором часу ночи усталость навалилась на нас и окончательно победив, угомонила в палатке. Лишь изредка я поглядывал в окошко. Не покажется ли солнышко. Но время как будто издевалось надо мной. И вот он настал этот поистине и духовно и физически светлый миг. На востоке в начале, будто кто спичку зажег. Черное небо, черный лед и один единственный сиротливый огонек. Затем этот огонек превратился ярко-красный цветок. Еще через мгновение по всему горизонту полыхнул безудержный пожар, и из-за горизонта показалось огромное красное солнце.
- Вставайте бездельники!
Командирским тоном и пинками я стал поднимать своих товарищей.
- Солнце встает! Пора удочки сматывать!
Вышли, скорее, выползли из палатки, размяли затекшие члены, и принялись собирать пожитки. Витя, как и положено командиру экспедиции отдал приказ:
- Так, ты! Вова! Ты занимаешься «Адмиралом Бен Боу» и иным хозяйством! Мы самоловами! Приступили!
Прежде всего, я приступил к запуску и прогреву двигателя. Как это ни странно, двигатель запускаться не хотел. В обычной ситуации достаточно было обычных действий для запуска двигателя в условиях пониженных температур. Но каких я действий не предпринимал, двигатель молчал «аки камень бессловесный».
«Замерз бедолага», - подумал я и бросил взгляд в сторону берега . Берега видно не было, Но припоминая вчерашний день, прикинул: «Шесть километров. Расстояние и налегке не шуточное, а тут еще и мотоцикл, и поклажа, и скользкий лед. Да все это против ветра. К вечеру дай Бог добраться. Думай голова - шапку куплю. А, что если рискнуть, облить двигатель бензином, да и подпалить».
Попробовал. Снял один шланг с карбюратора, открыл кран, полил бензин на цилиндр. Быстро закрыл кран. Достал спички поджег. Быстро поднес к разлитому бензину…. Не горит! От бензина мокрая поверхность - не горит!
« Ля – ля - ля! Интересно. Сколько градусов мороз?», - подумалось мне.
- Но инженерное решение искать надо. Его не может не быть, по определению. Оно где то рядом. И я его найду. Я не имею никакого права подвести друзей. Да и самому не хочется замерзать, как собаке на голом льду.
Что если сделать факел и прогреть им двигатель? Нет на таком ветру бесполезно. Надо максимально приблизить огонь к двигателю. Как? Есть! Есть решение! Я оберну полосками ткани карбюраторы, смочу бензином и попробую поджечь.
Я и не заметил, что вслух разговариваю сам с собой.
- Так, необходима ткань. Где взять? Ага, палатка. А ну, родная, отдай мне еще чуток своей доброты.
Обернув детали, как и задумывал, облил их бензином, поджег. О, чудо, ты явилось мне. Двигатель пару раз чихнул и завелся. С души свалился камень.
Мы спасены.
Быстро, как это можно, я собрал вещи и пошел помогать друзьям. У друзей тоже не все ладилось. Самоловы так вмерзли в лед, что их каждый пришлось вырубать пешней. Наконец все снасти и пожитки в мотоцикле, и мы двинулись к берегу. «Ну выноси родной», - про себя я шепнул мотоциклу.
Ехать пришлось, как на паруснике - галсами, ибо строго против ветра мотоцикл упорно двигаться не хотел. Буксовало колесо, нас относило еще дальше от берега, чем мы были до этого. Наконец, претерпев массу преград, мы взобрались на пыльный, грязный берег. И поверьте, более приятного места, чем этот жуткий берег, я в то время припомнить не мог.
Через час с небольшим я переступил порог родного дома. А дома хорошо. Тепло, стараниями супруги уютно. Как и не было никаких приключений. Рассказывать много не рассказывал, так в общих чертах. Супруга мне тоже поведала, что в то утро она включила радиоточку, и диктор ей доложил, что в ту ночь на акватории Таганрогского залива скорость ветра превышала двадцать пять метров в секунду, температура воздуха была ниже двадцати шести градусов по Цельсию. Лишь десять лет спустя, на городском рынке, беседуя со своим знакомым я узнал, что если скорость ветра переложить на температуру, то получится, что в ту ночь, мы на льду ночевали при температуре комфорта ниже шестидесяти градусов мороза, если скорость ветра считать нулевой.
На зимнюю рыбалку я больше не «ездун», решил я, что зимняя рыбалка занятие не для настоящих мужиков.
А через неделю, когда стих ветер и ослабел мороз я на этом месте вместе с Витей и мотоциклом провалился под лед. Но это уже совсем другая история.

Фоменко С.И.
.