“Как-то летом, на рассвете…” в 1942 году сложился окончательный текст о партизанской любви. “Смуглянка” была дописана Яковом Шведовым, на фронте. В это время он, автор уже легендарного “Орленка”, работал специальным корреспондентом газеты 40-й армии “За победу”. У “Смуглянки” непростая судьба. Осенью 1940 года, вскоре после включения Бессарабии в состав СССР и образования Молдавской ССР, поэт Яков Шведов и композитор Анатолий Новиков написали песенную сюиту о молдавских партизанах.
- Это было как бы продолжение нашей песни “Отъезд партизан”, — рассказывал Яков Шведов - которую с большим успехом исполнял в свое время Сергей Лемешев. Мы посвятили сюиту герою Гражданской войны Григорию Котовскому. Сюита была написана по просьбе политуправления Киевского военного округа для окружного ансамбля песни и пляски. В нее входило семь песен, в том числе “Смуглянка” — песня о девушке-партизанке. Написанная на основе молдавского фольклора, она была по своему складу лирической, игровой. Композитор сочинил музыку с необычным ритмом, и Шведову пришлось немало поработать, пока не сложились известные теперь всем строки. Вся песенная сюита была принята к работе в ансамбль, но “Смуглянка” не исполнялась как слишком фривольная.
Когда началась Великая Отечественная война, ноты этого цикла у Новикова пропали. Сохранились лишь черновые наброски. Восстановив некоторые песни, композитор решил показать “Смуглянку” на радио. Но там ее забраковали.
- Что это за песня про любовь, свидание, расставание, про какую-то смуглянку-молдаванку? Ведь сейчас идет такая тяжелая война… Вы же автор героических песен, — говорили Новикову. Эти доводы звучали очень убедительно, и “Смуглянка” была заброшена в самый дальний ящик письменного стола
И вот когда на фронтах в 1942 году стали появляться лирические песни, Новиков решил вернуться к отвергнутой песне и сделать “Смуглянку” законченным произведением. Потребовались лишь небольшие изменения в тексте. Несмотря на то, что автор слов Шведов находился далеко, на 2-м Украинском фронте, ни поэт, ни полевая почта не подвели, ответ с отредактированным текстом пришел скоро.
Новиков отнес несколько новых песен руководителю Ансамбля песни и пляски Александрову. На удивление автора из всех предложенных произведений Александров выбрал именно “Смуглянку”, прихваченную с собой на всякий случай.
Редакционная коллегия Госрадио, приняв у “александровцев” весь новый репертуар, категорически отвергла “Смуглянку”, обвинив ее в “сентиментальности и чуждости советскому слушателю в такое сложное время”.
Стоит отметить, что образ “смуглянки-молдаванки”, собирающей “партизанский молдаванский” отряд, - чисто поэтический. В действительности в годы Великой Отечественной войны примерно из 3 тысяч советских партизан, учтенных на территории Молдавии, лишь 7 человек были этническими молдаванами. Это также служило веским аргументом комиссии в отказе песне “на жизнь”. И великолепная “Смуглянка” опять благополучно легла на полку вплоть до 1944 года.
Постепенно освобождались наши города. И вот перед очередным праздничным концертом 7 ноября Александров вспомнил о песне, которая не получила до сих пор признания.
- Концерт этот проходил в Зале имени Чайковского, — вспоминал композитор. — Когда наступила очередь “Смуглянки”, я от волнения почти ничего не слышал. Пришел в себя, только когда в зале раздались громкие аплодисменты и крики “бис!”. Песню повторили три раза. Самое любопытное, что концерт транслировался по радио, по тому самому радио, где в свое время категорически отвергли песню о любви, свидании, расставании…
Окрыленный очередным творческим успехом — удачной песенной находкой, Александров включает ее в 1944 году в программу Всесоюзного конкурса на лучшую песню о Великой Отечественной войне. Но “Смуглянка” не только не заняла никакого призового места, но даже не была отмечена жюри.
Несмотря на то, что песня не звучала по радио, а значит, была мало известна людям, многие ансамбли песни и пляски военных округов стали включать “Смуглянку” в свой репертуар. Она стала звучать на фронтовых, а затем послевоенных концертных площадках. Прошли долгие годы, прежде чем “Смуглянка” была на-стоящему востребована. В 1974 году вышел фильм Леонида Быкова “В бой идут одни “старики”. “Смуглянка” стала саундтреком этого кино о любви, самолетах и девушках.
С детства Быков буквально болел небом. “Смуглянку” пели, возвращаясь с войны через Донбасс, летчики, а 17-летний кучерявый пацан Леня Быков сидел и завороженно слушал… Как бы он хотел быть на их месте! Во время войны многие ребята из его родного города ушли на фронт летчиками. И многие не вернулись. Быков всю жизнь мечтал в память о них снять фильм о войне и о небе. Но нужна была песня о поющей эскадрилье Титоренко, своеобразный лейтмотив, пронизывающий и берущий за душу зрителя. Тогда и вспомнилась услышанная в молодости “Смуглянка”. Песня до того запала в душу режиссера, что ни о каких других вариантах не могло идти и речи.
Сдача фильма состоялась буквально перед Новым годом — 27 декабря 1973 года. Когда в зале зажгли свет, все заметили, что знаменитый Покрышкин вытирает слезы. Фильм стал настоящим блокбастером. В Советском Союзе фильм про поющую эскадрилью за 5 месяцев собрал более 54 миллионов зрителей, в кинозалах был аншлаг. “Смуглянка” с тех пор стала чуть ли не гимном советских летчиков.
“Смуглянка” до сих пор звучит каждую годовщину Победы. Однако в этом году, в 65-летнюю годовщину Победы, случился неприятный казус: хору фронтовиков Комитет по авторским правам запретил исполнять песню бесплатно.
Московский Комсомолец. Юлия Гончарова
***
На счете Лидии Руслановой ее рукой написано: "Деньги за все мои концерты на фронте перевожу в Фонд обороны". Больше того, она приобрела на свои средства две батареи знаменитых "катюш" и подарила их гвардейцам-минометчикам
2 мая 1945 года Лидия Андреевна пела на ступенях рейхстага в Берлине на концерте для победителей. Русланова дала сценическую жизнь знаменитой "Катюше", "По долинам и по взгорьям", "Землянке", даже "Синий платочек" она спела раньше Шульженко, но отступилась от него, когда увидела, что песня стала шлягером у Клавдии Ивановны, которую очень уважала и любила. У нее были замечательные партнеры - Л. Комлев и В. Максаков, - с ними она ездила по фронтам Великой Отечественной, ей аккомпанировал великолепный пианист Б. Мандрус.
Опасаясь огромной популярности маршала Жукова, Сталин начал уничтожать все его окружение. Вскоре после войны был расформирован Первый Белорусский фронт Жукова, который участвовал во взятии Берлина. Муж Лидии Андреевны, генерал Крюков, был дружен с Георгием Константиновичем с той поры, когда после Гражданской войны они оба учились в Ленинградской высшей кавалерийской школе. В 30-х годах Жуков командовал в Белоруссии дивизией, а Крюков - полком в составе этой дивизии. И во время Отечественной войны они были всегда рядом. В 1942 году он был назначен командиром кавалерийского корпуса после гибели генерала Льва Доватора. И когда началась "чистка" жуковского окружения, Крюков оказался в числе ее жертв. Его взяли в 5 часов утра 18 сентября 1948 года. Герой Советского Союза, кавалер высших советских и иностранных орденов генерал-лейтенант Крюков был в одночасье лишен всех наград, звания и самого имени, превратившись в ЗК №... Русланову арестовали на гастролях, в гостинице, перед вылетом в Москву. Знаменитой артистке, которую любила вся страна, определили статью "антисоветская пропаганда". Слух о том, что Русланова находится в лагере под Тайшетом, быстро облетел окрестные деревни, и жители понесли ей кто варежки, кто валенки, кто продукты. Опасаясь проявлений народной любви, певицу перевели в мрачно знаменитый Владимирский централ. Она пережила 12 воспалений легких. Вернувшись, она с головой окунулась в любимую работу - снова концерты, записи, гастроли. Концертный зал им. Чайковского перед ее первым после освобождения выступлением был оцеплен конной милицией - такая масса людей рвалась на встречу с Руслановой.
Всего шесть лет прожил на свободе генерал Крюков. Врачи сказали, что его сердце висело не на волоске, а на паутинке. Русланова очень тяжело переживала кончину мужа - около года она "молчала", но надо было продолжать жить, и она, несмотря на тяжесть утраты, снова начала петь - она не мыслила своей жизни без любимого дела. В концертных залах, на стадионах, на полевых станах, на погранзаставах - от Мурманска до Кушки, от Бреста до Камчатки - звучал ее красивый, сильный голос, и люди просили "Валенки", "Степь да степь", "Меж высоких хлебов" - песни, которые неразрывно были связаны с именем великой певицы Лидии Руслановой. Свой последний концерт - так распорядилась судьба - она спела в августе 1973 года в Ростове, там, где за 50 лет до этого начиналась ее жизнь в песне и на эстраде.
***
Вспоминая о годах великой Отечественной, поэт А. Сурков писал: «Уже с первых дней войны стало слышно, что рядом с коваными строками «Идет война народная, священная война» в солдатском сердце теплятся тихие лирические слова песенки «Синенький скромный платочек».
Так и было. Более того — в солдатских окопах и землянках в короткие минуты отдыха пели не только прежний довоенный вариант «Синего платочка». Повсеместно бытовали самые различные его переделки: лирические, шуточные, сатирические. Начало им было положено, пожалуй, той песней, что придумана безымянным автором буквально в первые дни вражеского нашествия и начиналась словами:
Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа
Киев бомбили,
Нам объявили,
Что началася война.
Дрогнут колеса вагона,
Поезд умчится стрелой.
Ты мне с перрона,
Я — с эшелона
Грустно помашем рукой...
Та же тема расставания и разлуки, вызванных войной, нашла отражение и в переделанной концовке довоенного «Синего платочка», с которым выступала в годы войны на фронте Л. А. Русланова:
Ты уезжаешь далёко.
Вот беспощадный звонок.
И у вагона
Ночью бессонной
Ты уже странно далек.
Ночной порой
Мы распрощались с тобой.
Пиши, мой дружочек,
Хоть несколько строчек,
Милый, хороший, родной…
В августе 1942 года Лидия Андреевна записала этот вариант «Синего платочка» на грампластинку вместе с «Землянкой» К. Листова и А. Суркова. Однако пластинке с этой записью суждено было увидеть свет лишь сорок лет спустя, в 1982 году, поскольку в войну были изготовлены лишь матрицы и сделан с них пробный оттиск, а в тираж она не пошла. Уникальный экземпляр оттиска посчастливилось отыскать киевскому филофонисту В.П. Донцову. В 1976 году эта запись была продемонстрирована в декабрьском выпуске телепередачи «Песня далекая и близкая», а после реставрации пластинка с «Синим платочком» и «Землянкой» в исполнении Руслановой была выпущена фирмой «Мелодия».
Но все-таки самую широкую известность и распространение в годы войны получил тот фронтовой вариант «Синего платочка», инициатором создания которого стала народная артистка Советского Союза Клавдия Ивановна Шульженко.
С голоса этой популярной исполнительницы «Синий платочек» обрел как бы второе рождение и вторую жизнь, стал одной из самых знаменитых песен военных лет.
Время написания стихов этого фронтового варианта “Синего платочка” — 9 апреля 1942 года. Их автор — литсотрудник газеты «В решающий бой!» 54-й армии Волховского фронта, лейтенант Михаил Александрович Максимов.
Войну он начал в 1-й горнострелковой бригаде в должности помощника командира артиллерийско-пулеметного батальона. Но спустя несколько месяцев был отозван в распоряжение фронтовой газеты. По заданию редакции ему приходилось бывать на различных участках Волховского фронта, писать репортажи о боевых событиях.
Приезд на Волховский фронт Клавдии Ивановны Шульженко и джаз-ансамбля Ленинградского ДКА имени С. М. Кирова, которым руководил Владимир Коралли, совпал по времени с присвоением гвардейских званий отличившимся в боях частям и соединениям 54-й армии. В честь этого события Шульженко там и выступала. А Максимову поручено было написать об этом отчет.
Познакомились. Разговорились. Узнав о том, что он пишет стихи, Клавдия Ивановна сразу же предложила написать новый текст на музыку довоенной песни «Синий платочек», чтобы в нем были такие слова, которые созвучны времени. Потом был концерт в волховской школе, превращенной в госпиталь. Принимали выступления Шульженко и всех артистов восторженно.
Строки из военного дневника ленинградского писателя А. А. Бартэна, работавшего в ту пору вместе с Максимовым в редакции газеты «В решающий бой!»: «5 апреля 1942 года. Вечером в клубном зале школы — концерт джаз-ансамбля Ленинградского ДКА под руководством Шульженко и Коралли…Шульженко и Коралли — одни из немногих, выступавших в Ленинграде в самые тяжелые дни. Выступают они и сейчас в прифронтовой полосе, приносят людям, идущим рядом со смертью, радость и имеют, несомненно, право на самые большие награды… Тяжелый воздух. Тяжело раненые. Сдержанные стоны. Слабый свет. Маленькая школьная сцена с остатками детских декораций. Раненые послали записку. По их просьбе Шульженко исполнила «Синий платочек»…»
Это был еще довоенный «Синий платочек». После его исполнения, вероятно, и состоялся знаменательный для судьбы этой песни разговор певицы с Максимовым, в результате которого появились новые стихи на музыку этой популярной песни. Во всяком случае, уже в записи от 9 апреля Бартэн упоминает о том, как, вернувшись с очередного концерта с участием Шульженко, Михаил Александрович допоздна работал, а наутро разбудил его и сказал: «Будь первым слушателем. Почитаю тебе свой «Синий платочек». И далее в дневнике приводится это стихотворение.
«Я, конечно же, не мог тогда предположить, что «Синий платочек» с моим текстом «приживется» и что ему будет уготована такая долгая жизнь, — вспоминал много лет спустя Михаил Александрович.— В ту пору считалось ведь, что на фронте нужны совсем другого рода стихи и песни— призывные, мобилизующие.
Помнится, редактор нашей газеты в ответ на мое предложение опубликовать эти стихи вместе с отчетом о концерте Шульженко тоном, не терпящим возражений, категорически заявил: «Вы что, лейтенант? О каких «синих платочках» может идти сейчас речь? Кругом — война, смерть, разрушения…»
Об этом разговоре узнал наш ответственный секретарь, получивший новое назначение — редактором дивизионной газеты «За Родину!» — Александр Львович Плющ. «Давай, — говорит он мне на прощанье, — твое «творение». Я его в своей газете напечатаю и тем отмечу вступление в новую должность. Авось, не снимут…»
Он первый эти стихи опубликовал. Больше я их никуда не посылал…»
«Сохранилась и газета с заметкой, рассказывавшей и о том, как восприняли эту песню у нас в дивизии, — продолжал между тем свои воспоминания Плющ. — Особенно пришлась она по душе пулеметчикам. Все они так и считали, что песня эта про них написана, коль заключают ее слова:
«Строчит пулеметчик за синий платочек…»
Называлась заметка «Хорошая мода».
«И на фронте бывают свои поветрия, увлечения и моды.
Пулеметчики нашей части не просто строчат, а выбивают чечетку. Некоторые «мастера» наловчились играть на пулеметах марши, чарльстоны, румбу. Пулеметчик Онищенко после того, как прочел стихи про синий платочек, наклеил на щиток своего «максима» портрет жены. «Ну как, Анюта, дадим фрицам прикурить?» — и нажимает гашетку. Конечно, сразу нашлись подражатели. Теперь, пожалуй, нет ни одного пулеметного щитка без портрета жены. матери, невесты. И доты свои величают теперь пулеметчики по имени близких. Застрочит пулемет на правом фланге. Прислушается комбат: кто же это? Немедленно докладывают: «Нина фрицев пугает». И сейчас же в другом месте, будто по днищу пустой бочки — бум-бум-бум-бум бум: «Евдокия заговорила. Женщина она серьезная. Фрицам житья от нее нет…» Через минуту затараторили Рая, Зина, Маруся, просыпается Елена, подает голос солидная Екатерина… «Хорошо! — улыбается комбат. — Не спят пулеметчики, не дают гитлеровцам покоя…»
В ноябре 1942 года на экраны страны вышел фильм режиссера Ю. Слуцкого «Концерт — фронту». Именно в нем прозвучал впервые максимовский вариант «Синего платочка» в исполнении К. И. Шульженко. Вскоре была выпущена открытка с этой песней. Ее и сегодня хранят в семьях многих фронтовиков как дорогую реликвию.

Синенький, скромный платочек
Падал с опущенных плеч.
Ты говорила, что не забудешь
Ласковых, радостных встреч.
Порой ночной
Мы распрощались с тобой…
Нет больше ночек!
Где ты, платочек,
Милый, желанный, родной?
Помню, как в памятный вечер
Падал платочек твой с плеч,
Как провожала и обещала
Синий платочек сберечь.
И пусть со мной
Нет сегодня любимой, родной,
Знаю, с любовью ты к изголовью
Прячешь платок голубой.
Письма твои получая,
Слышу я голос живой.
И между строчек синий платочек
Снова встает предо мной.
И часто в бой
Провожает меня облик твой,
Чувствую, рядом с любящим взглядом
Ты постоянно со мной.
Сколько заветных платочков
Носим в шинелях с собой!
Нежные речи,
Девичьи плечи
Помним в страде боевой.
За них, родных,
Желанных, любимых таких.
Строчит пулеметчик за синий платочек,
Что был на плечах дорогих!

Ю. Е. Бирюков