Форум - Показать сообщение отдельно

Manticore · 05.12.2009, 12:15

Берег надежды

Андрей Днепровский-Безбашенный

(искушение)

В прежние времена на Руси было очень много действующих монастырей. Некоторые из них полностью или частично сохранились и до нашего времени, некоторые нет. Если вы когда-нибудь окажетесь на их территории, то, не спеша побродите по ним и окунитесь с головой в историю их начала, и вы вполне возможно ощутите на себе говорящие камни, вам наверняка покажется, что у этих стен есть сердце и вены, ведь здесь каждый камень дышит вечностью…
Разные легенды связаны с существованием и возрождением монастырей, но все они, как правило, покрыты глубокой тайной жизни…
Один из таких частично сохранился и был восстановлен в Москве не далеко от станции метро Таганская, он прославился тем, что в нём захоронены мощи святой Матрёны, обладающие духовной силой благоговения. Говорят, помогают они людям в бедах. Слухом земля полнится, и тянутся сюда людские души, кто с чем, кто приходит прощение просить у святой Матрёны, кто исполнения желаний, кто взывает о помощи. Людская молва быстро разносится, говорят, многим Матрёна помогает, если же сочтёт их просьбу бескорыстной и искренней. И стоят там очереди из человеческих судеб неиссякаемым людским потоком, как когда-то у мавзолея Ленина.
Вот и в этот августовский день с утра верующие и просто сочувствующие, с цветами, свечами и надеждами выстроились в очередь к её мощам и иконе, стояли кто с чем. Кто-то просил у Матрёны счастья, кто здоровья для себя и своих близких, кто-то молился о смягчение приговора родственника осужденного, а кто-то просил тому же родственнику наоборот накинуть срок за его злодеяния, а кто-то просто хотел улучшить свою и без того прекрасную жизнь. Всех их привело сюда сила желание, не смотря на то, что каждый из них жил своей жизнью, и каждый по-своему.
Говорят, что святая Матрёна всевидящая и никому не отказывает. (Вот я пишу сейчас этот рассказ, а сам думаю, что она его вместе со мной как бы читает, и честно говоря, малость побаиваюсь, как бы и у самого чего не вышло. Но надеюсь, что она не обидится, что я малость чего и преувеличил, так как в писательской работе без этого никак нельзя).
С утра в этой длинной очереди вместе со всеми стоял и дисциплинированный бухгалтер из Подмосковья по имени Венедикт. Правда, прибывал он здесь без особой нужды в надежде улучшить свою и без того не плохую жизнь. Августовское солнышко в душной Москве припекало, и мозги бухгалтера стали потихонечку размягчаться.
Телосложения Венедикт был худосочного, так как питался в основном плохо, но в надежде сильно разбогатеть, к деньгам относился скрупулезно, всё копил и копил их, и вид у него по той же самой причине был весьма затрапезный. Стоял он в этой очереди, как говорится не от противного, а с корыстным таким желанием – конкретно разбогатеть, в отличие от других желаний окружающих его сограждан.
Он как-то и раньше бывал у святой Матрёны, она ему тогда помогла, в должности его повысили и зарплату прибавили. Но этого ему оказалось мало, (говорят, что человек к хорошему привыкает быстро), так Венедикт сюда приехал снова, прикупив по случаю огромную такую свечку за сто рублей, в надежде, что это ему зачтётся особенным таким образом… А так, с виду в его облике угадывались удивительная простота и естественность.
Любимым его выражением была фраза – Кирдык монокль, а любимой книгой – «Пособие для бедных, как стать богатым», которую он читал сейчас как библию и помнил в ней всё наизусть, зачитав её до дыр.
- Как там курс доллара? – послышалось где-то в глубине очереди.
- Расцвёл сволочь! – тут же донёсся ответ. Венедикту от услышанного в душе стало приятно, так как все его накопления хранились в банке в погребе в зелёной валюте. Голова у него, как-то и положено бухгалтеру работала как калькулятор и он быстренько так в ней прикинул, на сколько сегодня увеличился его капитал. Его как-то не утомляло то, что впереди и сзади него стояли люди с куда более серьёзными проблемами, а не просто желанием разбогатеть. Что все они были несчастны по-своему, в отличие от него… Но, увы, это Венедикта совсем не смущало.
Люди здесь в основном искали духовное пристанище и стремились сюда, в надежде выплеснуть волны своих желаний на берег всё той же самой надежды, ибо для них они были сокровенными…
- Может быть, я и вправду разбогатею? – солнечным лучиком промелькнула мысль в голове Венедикта, озарив на какое-то мгновение его искушение.
В очереди стоять ему было ещё долго, в монастырских стенах, так успокаивающих своей тишиной ему было о чем подумать и что вспомнить. И Венедикт - вспоминал. Память на этот раз унесла его в прошлое, он стал анализировать, почему он развёлся с женой? Злоупотреблял тогда Венедикт, воистину злоупотреблял, и не просто так, а как скотина. Как-то после очередного крепкого возлияния, он спросонья, нет, не своего, а своей супруги наставил на неё охотничье ружьё и тихонько так сказал – Пух! Сердце у супруги оборвалось… Это была последняя капля терпения, после чего бедняжка стала заикаться и подала на развод. Венедикт до сих пор её любил, где-то там, на самом краю души, но это уже никак не повлияло на их дальнейшую жизнь…
Тем временем яркое солнышко ещё припекало из своих последних лучей, людям в очереди по прежнему было жарко и утомительно, и эта утомительность стала сбивать их с откровенных желаний, она давила на них и им хотелось побыстрее отдать свою дань мощам Святой Матрёны…
Сзади за Венедиктом стояли отец с сыном оболтусом, приехавшими из Архангельска в стремлении дать ума сыну. Отец сына, судя по всему, держал в крепкой родительской строгости, всё время навешивая ему подзатыльники.
- Смотри на икону Матрёны то, да мысленно с ней разговаривай, мысленно, да ума у неё поболее проси. Глядишь - человеком станешь, на хорошей должности пребывать будешь, при деньгах окажешься, всё ж легче тебе обалдую жить будет, а там глядишь и про родителя вспомнишь - наставлял отец его крепким очередным подзатыльником.
- А то всё на девок да на баб замужних засматриваешься! Мысленно разговаривай с ней, мысленно! А то, что там в твоей дурной голове роется, Бог его знает! Выросла женилка, и мысли за ней туда же! Благословения и ума у Матрёны проси, а больше ума! – очередным подзатыльником с тяжелой рукой наставлял отец отрока. Рука у помора была размашистая и суровая, от приклада которой отрок каждый раз едва устаивал на ногах.

Впереди Венедикта была смазливая молодая женщина, почему-то вопреки канонам в ярком красном платочке, она всё время молилась и молилась, краснея всё больше и больше, вероятно от таинства своих мыслей…
Тут мимо прошла сестра, (монастырь был женским), и молодая женщина, слегка потянув монашку за рясу, стала шептать ей на ухо свои просьбы, дабы знать, сбудутся они или нет, и не кощунственно ли с этим обращаться к святой Матрёне.
Но лёгкие порывы ветра открыли секрет и донесли до Венедикта суть разговора.
- Сестра - тихо обратилась к монашке молодая женщина с развратно накрашенными губами и откровенно подведёнными ресницами.
- Вы знаете, грех мною одолевает, грех - шептала ей на ухо женщина.
- А в чем он собственно кроется? – смущаясь, переспросила монашка.
- Да вот не берут меня мужчины, не одолевают… - громким шепотом высказывала откровения молодица.
- Вы, наверное, мне хотели сказать - мужчина, в единственном числе? - попыталась поправить её монашка.
- Да нет сестра, вы не ослышались - именно мужчины! Что толку от одного? Алкоголь их, наверное, погубил, алкоголь. А если же несколько сразу - вот это да…! - мечтательно водрузив взгляд к кресту на храме, молвила молодая женщина, от чего сестра засмущалась ещё больше.
- Напьются, и только потом пристают, а толку то что, толку? Который потискает, а потом и захрапит как увалень, а я как разойдусь, как разойдусь, и что мне потом делать? Хоть саму себя удовлетворяй? Скажите, можно ли об этом просить Матрёну? – посмотрела молодая женщина на сестру.
- О чем конкретно…?
- Ну, что бы их было много и все сразу…
- Ой, да грех это, грех… - ещё более покраснев, ответила ей монашка.
- Ну, а попросить-то можно? – никак не успокаивалась молодая женщина.
- Не знаю, наверное, можно, ну, если же только попросить – ответила покрасневшая монашка.
- Святая Матрёна всех принимает и никому не отказывает – откланялась она, тут же поспешив по своим богоугодным делам.

- Да, корысть и грехопадение движет человеком, сволочное видать это создание - человек, корыстное, всё в искушение живёт и в мыслях соответствующих пребывает… - оправдывался перед собой Венедикт.
Попутный ветер доносил до его слуха и другие голоса. Это были голоса двух других женщин, судя по всему, с одного и того же судебного процесса. Одна из них была мать сына, которого посадили за убийство, она пришла в Матрёне за помилованием и смягчением приговора, а другая - погибшего, жестоко убитого в пьяной драке. Обе пришли просить у Матрены совершенно противоположного, а потом разодрались, и никто даже не пытался их остановить и успокоить, пока не подоспела охрана.
Венедикт слышал ещё и другие просьбы, с призывом продлить жизнь умирающего ребёнка и прочими серьёзными мирскими проблемами. И ему где-то там, в глубине души стало совестно, что зря он занимает место в этой очереди, зря мол стоит - зря.
- И зачем я здесь? Мне ведь и так не плохо живётся… А то получится как в той сказке, про золотую рыбку, останусь у разбитого корыта… - думал про себя Венедикт, прекрасно зная ответ на свой вопрос…, за чем он здесь стоит.
Но были и такие, которые стремились попасть к Святой Матрёне и без очереди, она и их принимала.
- Да, деньги пошли мимо кассы – взбрыкнул в душе Венедикт, провожая взглядом людей шедших без очереди.
- Куда вы без очереди лезете? – мысленно пытался образумить он торопливых, призывая к порядку. Но тут услышал в свою сторону.
- Значит им срочно надо, она их и без очереди примет. Ей это виднее, может кому-то надо срочно жизнь продлить…
- Венедикт был твёрдо уверен, что у Святой Матрёны нет никаких оснований, ему, образцовому бухгалтеру, жизнь не продлевать, до самой, самой… бесконечности. Ведь портрет Венедикта даже на доске почета висел. Правда, подворовывал он иногда деньги, но это было так, самую малость, и совсем чуть, чуть. Может быть, он их ещё больше бы поворовывал, но, однако боялся, что в тюрьму посадят.

Тут он от нечего делать он стал в голове прикидывать, сколько собирает в день Святая Матрёна на паломниках, и в его голове нарисовалась довольно таки не плохая цифра, которую он тут же перевёл в американские доллары, помножив их на процент инфляции.
- Вот это да…! – удивился он про себя. - Мне бы такой доходец при жизни…
Его очередь за мыслями стала подходить, он зажег и поставил свою огромную свечку, но перед тем, как поцеловать гроб со святыми мощами, вдруг не заметно для себя стал просить много денег, и продлить жизнь как можно дольше. Вообразив себя живым да ещё с таким денежным потоком он не заметил, что мыслями оказался уже на её месте, а люди к нему всё шли и шли, шли и шли, и всё несли ему деньги и несли, а он эти деньги только считал и складывал…

В этой очереди были и такие, которые Святую Матрёну совсем ни о чем не просили, они пришли к ней просто так, а что бы в жизни им ещё хуже бы не было…

И вот знойная и длинная очередь для Венедикта закончилась, и он с облегчением отправился к троллейбусной остановке. Но перед тем, как до неё дойти, ему предстояло перейти улицу Таганскую на другую сторону на регулируемом светофором пешеходном переходе. Толпа людей на берегу улицы собралась стайкой и долго ждала желанный зелёный свет, а его всё не было и не было. Так его не дождавшись, толпа скопом ринулась на красный, благо машин не было…
А Венедикт, как человек дисциплинированный, со всеми не пошел, он даже где-то осуждал нарушителей правил дорожного движения, став терпеливо дожидаться зелёного сигнала светофора. Дождавшись зелёного, он смело ступил на полосатую зебру пешеходного перехода.
Уверенно идя на зелёный свет, он не посмотрел по сторонам и не заметил, как на большой скорости в его сторону неслась бешеная «Газель»… которая и сбила его насмерть.

До сих пор непонятно, было ли это решением Святой Матрёны, или же простым пренебрежением правилами дорожного движения, в частности, водителем бешенного «Газеля».
А может быть, Венедикту просто не нужно было отрываться от коллектива…?
Но в любом случае – мечтам и просьбам Венедикта, уже не суждено было сбыться…