|  | 
| 
 А розы безучастны, как всегда, Хоть брошенные в гроб, а хоть к ногам поэта. Они лишь некий знак и символ, господа, Им всё равно где быть и увядать при этом. Философия, однако. Прошли года любви, уж больше никогда... | 
| 
 Петроградское небо мутилось дождем. "Что, Владимир Ильич, будем делать? К стенке Временных ставить али подождем?" "Всех немедля, товаГищ, к ГассГелу!" Нет без тревог ни сна, ни дня | 
| 
 "Кабы нас с тобой, да судьба свела, Хоть в землянке жить, хоть в теплушке", Катя Штирлицу шнапс в стакан влила, Он на ночь отключил прослушки. Кажется, я одинок | 
| 
 Кажется, я одинок - Штирлиц подумал печально. Юстас мне, гад, не помог, Всё это, похоже, фатально. В кафе с названьем Элефант... | 
| 
 В кафе с названьем Элефант С женой свиданье разрешили. Как с адресатом адресант Глаза с глазами говорили. А вас я попрошу остаться | 
| 
 А вас я попрошу остаться, У нас Контора, но не ЖЭК, Вы здесь гражданка, а не цаца, А я... хороший человек. На пистолет вы не глядите | 
| 
 Бегут задумчивые люди, В уме прикидывая что-то. Покоя им уже не будет. У каждого свои заботы. У кого - давление, у кого - мигрень | 
| 
 У кого - давление, у кого - мигрень... У меня томление, и работать лень. Самое ужасное - так вот каждый день, Это не заразное - крыша набекрень? Двадцать девять градусов. Надо съесть пломбир | 
| 
 Двадцать девять градусов. Надо съесть пломбир, Сразу новой краскою засияет мир. До чего прохладно стало изнутри, Если б не накладно - съел бы сразу три. Во как! Давай поговорим с тобою на ходу... | 
| 
 Давай поговорим с тобою на ходу. Я, как всегда, бегу - ведь ты же не в обиде? Но, если вдруг, любя, предложишь мне еду, То можем мы тогда поговорить и сидя. Как много мыслей в умной голове | 
| 
 Как много мыслей в умной голове, Они роятся, они роятся. За ними, даже если будет две, Мне не угнаться,мне не угнаться. Я тоже прочитать хотел весь список длинный... | 
| 
 Я тоже прочитать хотел весь список длинный Не кораблей - претензий к ЖеКеХа, Готов убить клюкой сантехника-дубину, Уйдите все, недолго до греха! Молчи, молчи... Ты ничего не знаешь | 
| 
 Молчи, молчи... Ты ничего не знаешь, А знаешь коль, тем более молчи. Чем больше знаешь - тем сильней страдаешь, Вредны порою к знанию ключи. Тю, не зря Экклесиаста перечитал. Купил я новую тетрадь... | 
| 
 Нет, моего к тебе пристрастья, К тебе, живущей справа, Настя. А вот соседка слева Люба Моим душе и сердцу люба. Ни дня не мог прожить без строчки... | 
| 
 Ни дня не мог прожить без строчки Каллиграфический маньяк. Но завитушки, и крючочки Не выходили ну никак Он выводил пером упрямо... | 
| 
 Цитата: 
 Писал с наклоном наш творец Слова "А мама мыла раму". И научился наконец! С утра он горд собой безмерно | 
| 
 С утра он горд собой безмерно, Во сне он подвиг совершил: Там саблей тысяч сто, наверно, Врагов в капусту покрошил. А после день настал обычный... | 
| 
 А после день настал обычный Опять крючочки и хвосты Каллиграфически привычно Ползли на белые холсты Так шли часы и дни, недели | 
| 
 Идут часы, и дни, и годы, Начало движется в конец, Идут закаты за восходом, "Движенье жизнь" сказал мудрец. Верят девочки в трудное счастье | 
| 
 Ни дня не мог прожить без строчки И к вечеру нашел забор. Я вывел букву и две точки - Молчи, придирчивый цензОр! Я знаю много слов чудесных | 
| Часовой пояс GMT +3, время: 03:42. | 
	vBulletin v3.0.1, Copyright ©2000-2025, Jelsoft Enterprises Ltd.
Русский перевод: zCarot, Vovan & Co