|
Научитесь прощать
Научитесь прощать. Даже Бог нам грехи все прощает, Не держать в сердце зло. И обиду свою за душой. Жизнь ведь очень мудра. Бумерангом нам все возвращает, Научитесь прощать, согревая своей теплотой. Научитесь прощать. Пусть порой тяжело и обидно! Для себя самого. Без обиды нам проще всем жить. Стать немножко добрей. Доброта заиграет палитрой, Научитесь прощать. Чтоб грехи и свои замолить. Научитесь прощать. Это сердца порыв очень смелый! Никогда и никто не сумеет таких победить! Научитесь прощать. И прощенье -доказывать делом! Научитесь прощать и научитесь сразу любить… © Ксения Газиева |
Не обижайте стариков
Не обижайте стариков! Они ранимее, чем дети. Нет ничего больней на свете Текущих слез из-под очков. Не обижайте стариков, Какие б не были причины. Не умножайте их морщины От злобных слов и языков. Не обижайте стариков! Ведь им нужна такая малость Забыть про годы и усталость. Да, подрастить еще внучков. Не обижайте впопыхах Или случайно, ненароком. Со слабым поступать жестоко, Страшнее в жизни нет греха. Не обижайте тех, чьи руки Спешили вас всегда обнять, Оберегать и охранять, Молясь Всевышнему в разлуке. Не обижайте никогда, Кто любит и лелеет сердцем. Не закрывайте в души дверцы. Пусть не останется в них льда. Есть одна истина веков: Просить прощенья очень сложно, А иногда и невозможно… Не обижайте стариков! © Ирина Стефашина |
Запах женщины… Из неизведанных нот…
Из каких-то оттенков, еще не известных науке… Это запах из детства, так пахнет фруктовый компот: Вишня, слива, малина и… мамины руки… Помнит бабушкин запах: укроп, листья дуба, чеснок… Консервация в банках на самую долгую зиму… Дед тогда преподал ему просто бесценный урок: Не страшны холода, если рядом есть кто-то любимый! Поцелуй на губах той девчонки из сорок второй, Солнце шло на закат и бросало в лицо ее блики, Он влюбился тогда, он навеки утратил покой, И запомнил что губы ее пахли спелой клубникой… Служба в армии… Годы из маминых слез, Ее письма всегда пахли чем-то до боли знакомым, Это запах сирени и ею посаженных роз, Это запах любви, это запах заботы и дома! А еще он запомнил навек ту бессонную ночь, Что казалась ему самой долгой и темной на свете, И когда наконец родилась долгожданная дочь, Он вдыхал ее запах! Так пахнет лишь счастье и дети! Запах женщины… Тайна под сотней замков, Он хранит в себе мысли, касания, звуки… Запах женщины каждому с детства знаком, Пахнут мылом и нежностью теплые мамины руки… © Юлия Олефир |
Cергей Есенин. "Песнь о собаке". 1915 год.
Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд, Семерых ощенила сука, Рыжих семерых щенят. До вечера она их ласкала, Причесывая языком, И струился снежок подталый Под теплым ее животом. А вечером, когда куры Обсиживают шесток, Вышел хозяин хмурый, Семерых всех поклал в мешок. По сугробам она бежала, Поспевая за ним бежать... И так долго, долго дрожала Воды незамерзшей гладь. А когда чуть плелась обратно, Слизывая пот с боков, Показался ей месяц над хатой Одним из ее щенков. В синюю высь звонко Глядела она, скуля, А месяц скользил тонкий И скрылся за холм в полях. И глухо, как от подачки, Когда бросят ей камень в смех, Покатились глаза собачьи Золотыми звездами в снег. |
© Вероника Долина,
Внучке Даниэле, с девятилетием ! Персиковая моя косточка . Что тебе подарить... Перед тобой на корточках, Неловко и говорить. Клетчатое платьице, В полоску, в горох. Солнышко прячется Печётся пирог. Персиковая моя косточка. Старое полотно... Как же тут было, господи, Без тебя темно. Все ещё наладится В нашей стране Оз. Надо побольше ландыша , Лаванды, мимоз. Персиковая моя косточка , Помни меня. Бабушка с седыми космами, Бабушка-квашня. Но у себя на столике, В каждом меню- Помни хотя б полстолечка Бабушку- квашню. Плюшевому персику Сердце не починить. Бабушка может песенку Взять да и сочинить. Персиковая моя косточка, Ты не скучай. Мы ещё в тёмном космосе Встретимся невзначай. |
ПАМЯТЬ
Наши мамы уходят от нас в бесконечность, Взамен оставляют в последний свой час Свою молодость, нежность, сердечность, Веру и доброту, и заботу о нас. Они дали нам жизнь, берегли, как умели, И учили всему, что потом пригодилось. И строги были к нам, хоть того не хотели, Все боялись, чтоб с нами чего не случилось. Так и было всегда, а теперь мамы нет… В ее комнате тихо, уныло и пусто. Предо мною картины далеких тех лет: Как мы с мамой на кухне солили капусту, Выпекали блины и варили обед. Мы кроили и шили одежду для кукол, Мастерили игрушки, вышивали крестом. Никогда в нашем доме не веяло скукой. Мама сделать старалась уютным наш дом. Ничего никогда для меня не жалела. Я бедой своей детскою с мамой делилась. Она часто вздыхала, когда я повзрослела, По ночам о судьбе моей Богу молилась. А теперь мамы нет. В это трудно поверить, Что ее больше НЕТ, что она лишь БЫЛА… Я с надеждой смотрю на закрытые двери: Может, мама придет, но она не пришла… |
Эдуард Асадов - Доброта
Если друг твой в словесном споре Мог обиду тебе нанести, Это горько, но это не горе, Ты потом ему все же прости. В жизни всякое может случиться, И коль дружба у вас крепка, Из-за глупого пустяка Ты не дай ей зазря разбиться. Если ты с любимою в ссоре, А тоска по ней горяча, Это тоже еще не горе, Не спеши, не руби с плеча. Пусть не ты явился причиной Той размолвки и резких слов, Встань над ссорою, будь мужчиной! Это все же твоя любовь! В жизни всякое может случиться, И коль ваша любовь крепка, Из-за глупого пустяка Ты не должен ей дать разбиться. И чтоб после себя не корить В том, что сделал кому-то больно, Лучше добрым на свете быть, Злого в мире и так довольно. Но в одном лишь не отступай, На разрыв иди, на разлуку, Только подлости не прощай И предательства не прощай Никому: ни любимой, ни другу! |
Про дуру
жила-была дура чёрная шкура тихий голос да рыжий волос созвала дура гостей: ветер, солнце и луну, да накрыла дура стол, по бокалам разлила: свою нежность и любовь, свою горечь и печаль. только гости-то не пьют, песен гости не поют жила-была дура чёрная шкура тихий голос да рыжий волос чувствами не будешь сыт, песнями не станешь пьян, не укроешься травой и под небом не поспишь. люди знают - дура нет, дуре скажешь - не поймёт, улыбнётся им в ответ да головушкой кивнёт жила-была дура чёрная шкура тихий голос да рыжий волос а однажды - вот дела! - полюбила дурачка, родила ему стихов, стала нянчить их, качать. только он не дурачок: плюнул, дурой обозвал, развернулся и ушёл. дуре шо? ей ха-ра-шо жила-была дура чёрная шкура тихий голос да рыжий волос надо петь - а дура плачет, надо думать - дура спит, надо спать - она смеётся, надо ждать - она звонит, надо жить - а дуре тошно, надо делать - дура ждет, надо горевать, в ладошку слёзки лить - она поёт. © Copyright: Мари Уварова, 2008 |
Первой женщине моего сына
Капелька человеческого потока, Может, Наташа, а может, Ирина, — Где-то идет, каблучками цокая, Первая женщина моего сына. Первая в жажде, первая в поиске, Вечная или случайная? Где повстречается — в парке, в поезде? Застенчивая? Отчаянная? Светят коленками В юбочках «мини» Студентки и секретарши… Ты, что проявишь мужчину в сыне, Моложе его или старше? Если старше…Смиренно прошу, не воинственно, Слов не прячь сокровенных, нежных, Не вымещай на моем, единственном, Обиду на твоих прежних. Чтоб не прошла ты, первая женщина, По душе сыновней, как трещина. Чтоб не проклял твои он двери, Чтоб, ликуя, сердце — в ребро, Чтобы шел от тебя и верил, Что женщина — есть добро… Ну а если моложе… Если Цел еще и косичек лен, – Я хочу, чтоб в тебе воскресли, Сын мой, рыцари всех времен. Чтоб от первой взрослой постели Глаза ее не опустели. Чтоб тобой человечность мерила, В голосишке чтоб — серебро, Чтобы шла от тебя и верила, Что мужчина — это добро. Нора Яворская |
Заметался пожар голубой
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь — как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки. Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз злато-карий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил, Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали… В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Сергей Есенин |
Отцу
Здравстуй, папа, родной, как ты там? Самый любящий в мире мужчина… Знаешь, если года посчитать, У тебя сейчас были б морщины. Я бы их целовала шутя, Или ныла в рукав, когда плохо. Ты шепнул бы, что годы летят, Только я, всё такая ж дурёха… Ты мне сниться совсем перестал, Не приходишь — скажи мне, так надо? С ливнем весточку дай — как ты там? Я ей буду отчаянно рада. Я тебе расскажу как живу, Что пишу, с кем не жду больше встречу, И что еле держусь на плаву, Всё надеясь, что время залечит. А оно мирно тикает в такт, Долго шьёт оно швы- не для слабых. Знаешь, если года посчитать, Седина тебе очень пошла бы. © Ксения Забкова |
А.С. Пушкин
Моя родословная Смеясь жестоко над собратом, Писаки русские толпой Меня зовут аристократом: Смотри, пожалуй, вздор какой! Не офицер я, не асессор, Я по кресту не дворянин, Не академик, не профессор; Я просто русский мещанин. Понятна мне времен превратность, Не прекословлю, право, ей: У нас нова рожденьем знатность, И чем новее, тем знатней. Родов дряхлеющих обломок (И, по несчастью, не один), Бояр старинных я потомок; Я, братцы, мелкий мещанин. Не торговал мой дед блинами, Не ваксил царских сапогов, Не пел с придворными дьячками, В князья не прыгал из хохлов, И не был беглым он солдатом Австрийских пудренных дружин; Так мне ли быть аристократом? Я, слава Богу, мещанин. |
Слёзы ваших детей берегите!
Слёзы Ваших детей берегите! Не орите зазря, не кричите! Обоймите собой, не губите! Окуните в Любовь, погрузите! Заслоните от бед, защитите! Если надо — простите, спасите! Не пылите, не злите, не врите! Не порвите к Ним тонкие нити! Не вредите Им, не мельтешите! Не спешите, терпите, дарите! Завлеките, зажгите, плените! Научите Их ЖИТЬ, восхитите! Оградите от кровопролитий! И Любите! Любите! Любите! Слёзы Ваших детей сохраните, Чтобы позже по вам их пролити … © Игорь Иванович Никитин |
Какая холодная осень!…
Афанасий Фет Какая холодная осень! Надень свою шаль и капот; Смотри: из-за дремлющих сосен Как будто пожар восстает. Сияние северной ночи Я помню всегда близ тебя, И светят фосфорные очи, Да только не греют меня. |
Посвящается Генерал-лейтенанту Ивану Семеновичу Стрельбицкому
Эдуард Асадов - Хорошие люди
Ветер, надув упругие губы, Гудит на заре в зеленые трубы. Он знает, что в городе и в селе Хорошие люди живут на земле. Идут по планете хорошие люди. И может быть, тем уж они хороши, Что в труд свой, как в песню, им хочется всюду Вложить хоть частицу своей души. На свете есть счастье - люби, открывай. Но слышишь порой: "Разрешите заметить, Ведь хочется в жизни хорошего встретить, А где он хороший! Поди угадай!" Как узнавать их? Рецептов не знаю. Но вспомните сами: капель, гололед... Кружили вокруг фонарей хоровод Снежинки. А вы торопились к трамваю. И вдруг, поскользнувшись у поворота, Вы больно упали, задев водосток. Спешили прохожие мимо... Но кто-то Бросился к вам и подняться помог. Быстро вам что-то сказал, утешая, К свету подвел и пальто отряхнул, Подал вам сумку, довел до трамвая И на прощанье рукою махнул. Случай пустячный, конечно, и позже В памяти вашей растаял, как снег, Обычный прохожий... А что, если, может, Вот это хороший и был человек?! А помните - было однажды собранье. То, где работника одного Суровый докладчик подверг растерзанью, Тысячу бед свалив на него. И плохо б пришлось горемыке тому, Не выступи вдруг сослуживец один - Ни другом, ни сватом он не был ему, Просто обычнейший гражданин. Но встал и сказал он: - Неладно, друзья! Пусть многие в чем-то сейчас правы, Но не рубить же ему головы. Ведь он не чужой нам. И так нельзя! Его поддержали с разных сторон. Людей будто новый ветер коснулся, И вот уже был человек спасен, Подвергнут критике, но спасен И даже робко вдруг улыбнулся. Такой "рядовой" эпизод подчас В памяти тает, как вешний снег. По разве тогда не прошел возле вас Тот самый - хорошей души человек?! А помните... впрочем, не лишку ли будет?! И сами вы если услышите вдруг: Мол, где они, эти хорошие люди? Ответьте уверенно: Здесь они, друг! За ними не надо по свету бродить, Их можно увидеть, их можно открыть В чужих или в тех, что знакомы нам с детства, Когда вдруг попристальней к ним приглядеться, Когда вдруг самим повнимательней быть. Живут на планете хорошие люди. Красивые в скромности строгой своей. Привет вам сердечный, хорошие люди! Большого вам счастья, хорошие люди! Я верю: в грядущем Земля наша будет Планетою только хороших людей. |
Лариса Рубальская "Женщины в соку"
Годы идут, годы движутся, Челюсть вставлена, трудно дышится. Гляну в зеркальце - одна кручина, Шея в складках, лицо в морщинах. Туфли куплю, в журнале копия, Носить не могу - плоскостопие, Вдаль не вижу, вблизи как безрукая, Не то дальнозоркая, не то близорукая. И слух стал немного ниже, Пошлют подальше, иду поближе. Нам Пушкин пел очень упорно: Любви все возрасты покорны, Мол, и в старости на любовь есть сила. Но я вам скажу, не тут-то было! Хочу кокетничать глазки в пол, А лезу в сумочку, где валидол. К мужчине в объятья хочется броситься Да мешают очки на переносице. А память стала низкого качества - Зачем легла к нему, забыла начисто. Одно утешение со мной повсюду. Я хуже, чем была, но лучше, чем буду! |
Федерико Гарсиа Лорка
Неверная жена ...И в полночь на край долины увел я жену чужую, а думал – она невинна. То было ночью Сант-Яго – и, словно сговору рады, в округе огни погасли и замерцали цикады. Я сонных грудей коснулся, последний проулок минув, и жарко они раскрылись кистями ночных жасминов. А юбки, шурша крахмалом, в ушах звенели, дрожали, как полог тугого шёлка под сталью пяти кинжалов. Врастая в безлунный сумрак, ворчали деревья глухо, и дальним собачьим лаем за нами гналась округа. За ежевикою сонной у тростникового плеса я в белый песок впечатал ее смоляные косы. Я сдернул шелковый галстук. Она наряд разбросала. Я снял ремень с кобурою, она – четыре корсажа… Такой белизны не ведать шелкам и цветущим сливам, стеклу под луной не вспыхнуть таким голубым отливом… Испуганно бедра бились, как пойманные форели, то лунным холодом стыли, то белым огнем горели. И лучшей в мире дорогой до первой утренней птицы меня этой ночью мчала атласная кобылица... Мужчине чужие тайны рассказывать не пристало. И я повторять не стану слова, что она шептала. В песчинках и поцелуях она ушла на рассвете. Кинжалы трефовых лилий вдогонку рубили ветер. Я вел себя так, как должно,- цыган до смертного часа. Я дал ей ларец на память и больше не стал встречаться, запомнив обман той ночи в туманах речной долины, – она ведь была замужней, а мне клялась, что невинна.. |
Марина Цветаева
Над миром вечерних видений Мы, дети, сегодня цари. Спускаются длинные тени, Горят за окном фонари, Темнеет высокая зала, Уходят в себя зеркала... Не медлим! Минута настала! Уж кто-то идет из угла. Нас двое над темной роялью Склонилось, и крадется жуть. Укутаны маминой шалью, Бледнеем, не смеем вздохнуть. Посмотрим, что ныне творится Под пологом вражеской тьмы? Темнее, чем прежде, их лица, -- Опять победители мы! Мы цепи таинственной звенья, Нам духом в борьбе не упасть, Последнее близко сраженье, И темных окончится власть. Мы старших за то презираем, Что скучны и просты их дни. Мы знаем, мы многое знаем Того. что не знают они! |
Марина Цветаева
Никто ничего не отнял! Мне сладостно, что мы врозь. Целую Вас — через сотни Разъединяющих верст. Я знаю, наш дар — неравен, Мой голос впервые — тих. Что Вам, молодой Державин, Мой невоспитанный стих! На страшный полет крещу Вас: Лети, молодой орел! Ты солнце стерпел, не щурясь, — Юный ли взгляд мой тяжел? Нежней и бесповоротней Никто не глядел Вам вслед… Целую Вас — через сотни Разъединяющих лет. 12 февраля 1916 |
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать Теперь, кто зверь, кто человек, И долго ль казни ждать. И только пышные цветы, И звон кадильный, и следы Куда-то в никуда. И прямо мне в глаза глядит И скорой гибелью грозит Огромная звезда. © А.Ахматова |
Плаха, топор и правосудие
Григорий Берлин «…а в конце дороги той плаха с топорами» (из песни В.Высоцкого) 1. ЖЕРТВА Во сне мерещится все то же: палач, одетый в черный капюшон, ко мне приблизясь, осторожно негромко молвит: ну пойдем! Зубцы зловещих черных башен взирают молча на суровый эшафот. Обшарпанный, подгнивший, не покрашенный он очень стар, но всех переживет. Видали много эти бревна, слыхали ругань и мольбы, проклятья грозные и стоны несчастных пасынков судьбы. Десятки лет во тьме мгновений сливались в бурные века, и солнца тысяч озарений гасила палача рука. И ты стояла злая плаха, Здесь трус дрожал, герой молчал; Злодей без совести и страха слезами душу облегчал, И седовласый муж ученый, печально посмотрев окрест, рукой дрожащей, но упорной отталкивал распятья крест. Сюда всходил политик мудрый и царь, что битву проиграл; здесь путь кровавый свой и трудный повстанец гордый завершал. От этой плахи пахнет мясом и вкус доски солоноват, и пятна бурого окраса безмолвно на тебя глядят. О реки крови, море крови стекло на плаху с топора; о сколько прерванных любовей, о бездны зла и тьмы добра. Все завершается так просто: замах, удар, секундный вскрик- и вот уж головы с помоста толпе кивает мертвый лик. Ты наслаждался, ты трудился, тебя переполняла спесь; и ты не знал когда родился, что все закончится вот здесь. Будь ты купцом или монахом Неважно, - сожжены мосты и молча смотрит злая плаха, топор несется с высоты. Тянулись мрачные столетья безжалостного бытия, здесь были старики и дети сюда теперь взбираюсь я. .... Мне в суетном мире никак не забыться и нынешней ночью, как ночью вчера, закрою глаза и опять будут сниться и плаха, и вскрик и удар топора. 2. ПАЛАЧ «Каждому – своё» - надпись на воротах Бухенвальда. Мне снится все одно и то же, как я, накинув черный капюшон, к тебе приблизясь осторожно, скажу негромко, ну пойдем! В выси зубцы чернеют башен, перекосился старый эшафот. Обшарпанный, подгнивший, не покрашенный он мне вино и черный хлеб дает Видали много эти бревна, слыхали ругань и мольбы. Рука моя - рука закона, рука карающей судьбы. Все совершается так просто: замах, удар, секундный вскрик; и мертвой головы с помоста толпе показываю лик. Затем в мешок ее швыряю, другой ложится под топор. Я с острия кровь вытираю пока читают приговор. Ты наслаждался, ты трудился, тебя переполняла спесь; и ты не знал, когда родился, что я казню тебя вот здесь. Не знал и я, мне безразлично, я не питаю к тебе зла. Быть может парень ты отличный и славные вершил дела. Я не люблю свою работу, Но к ней спокойно отношусь Жена, семья - мои заботы. А раз мне платят, - я тружусь. Поверьте с головы любого одну я цену получу, чем больше смертных приговоров - - тем прибыльнее палачу. А коли так - совсем неважно, кто ты: дурак или поэт, мудрец или герой отважный, глава семьи иль дряхлый дед, ребенок ли совсем невинный иль проститутка - мне не жаль. Топор тяжелый мой и длинный, остра бесчувственная сталь... .... Но я старею, стал мне сниться один и тот же странный сон, когда казненных мною лица из тьмы глядят со всех сторон. Я узнаю их, Боже! Боже! Как они смотрят на меня! За что, зачем, одно и тоже и ночью и в сиянье дня! И средства нет чтоб позабыться, сегодня снова как вчера мне кровь и плаха будут сниться, и вскрик и взмахи топора. 3. СУДЬЯ «Пусть погибнет Рим, но пусть стоит Закон» Древнеримская максима. Приходит в снах одно и тоже: как я читаю приговор, и обвиняемый тревожно на мне остановил свой взор. Во взоре том мольба и ярость и леденящий душу страх, тоска, отчаянье, усталость и вопль замёрзший на устах. Наш суд в зубчатой черной башне с окном на ветхий эшафот столь старый, сколь для многих страшный, и вечный как небесный свод Людей все помыслы греховны! Напрасны ругань и мольбы! Мои слова - слова Закона, слова карающей судьбы! Я никогда не ошибаюсь, для слабых создан мой Закон. Для сильных преданно стараясь, Он стережет их крепкий сон. Все завершится очень просто: я зачитаю приговор, замах, удар, вскрик боли острой, и окровавленный топор. Ты наслаждался, ты трудился, тебя переполняла спесь, и ты не знал, когда родился, что я пошлю тебя на смерть. Не знал и я, мне безразлично, я не питаю к тебе зла, но смерти требую привычно за прежние твои дела. И мне поверь, совсем неважно, кто ты: дурак или поэт, мудрец или герой отважный, глава семьи иль дряхлый дед, ребенок ли совсем невинный, иль проститутка - мне не жаль. Закон мой верный и старинный, бесчувствен также как и сталь. Тебя ждет плаха по заслугам. Таков Закон. Он так велит! Из заколдованного круга нет выхода, лишь вход открыт... ..... Но век дряхлеющий мой долог, Ведь смерти выплачен оброк. Сны переполнены тревогой, как будто сам на плаху лег. И вот в глазницах капюшона я узнаю знакомый взор, да будут прокляты Законы и с ними смертный приговор! ……………………….. И невозможно позабыться: сегодня ночью, как вчера, я с плахи, что опять приснится , увижу взмахи топора. 4. ЭПИЛОГ (Лет пятьсот спустя) «Новое - это хорошо забытое старое» Во тьме ночей и в сонмах наваждений, при свете дней из ничего и в никуда, в пучинах горя, в стонах наслаждений тянулись долгие и скорые года. Уже давно судья истлел в могиле, останки жертв размыл дождями плач, невинным в бронзе монумент отлили, червями сглодан исполнительный палач. И эшафот, подгнив и покосившись, рассыпался.В музее проржавел топор. Рассохлась плаха, трапезы лишившись, и не звучит здесь больше приговор. Поизорвался мрачный капюшон, в суровых башнях расселились птицы, и власти новый приняли Закон, а старый сдан в архив, чтоб вечно там пылиться. …………………...... Но нынче сон мне снится новый, что выхожу я в коридор, и ровный голос незнакомый читает смертный приговор. И вот я медленно шагаю, затвора слышится щелчок, и напряженно ожидаю, когда опустится курок... ............................ Мне в суетном мире опять не забыться: в дурмане наркотиков, в звоне бутылок, под звуки поп-музыки вновь будут сниться щелчок пистолета и выстрел в затылок... |
Заповедь
Rudyard Kipling If Перевод М. Лозинского Владей собой среди толпы смятенной, Тебя клянущей за смятенье всех, Верь сам в себя, наперекор вселенной, И маловерным отпусти их грех; Пусть час не пробил - жди, не уставая, Пусть лгут лжецы - не снисходи до них; Умей прощать и не кажись, прощая, Великодушней и мудрей других. Умей мечтать, не став рабом мечтания, И мыслить, мысли не обожествив; Равно встречай успех и поруганье, Не забывая, что их голос лжив; Останься тих, когда твое же слово Калечит плут, чтоб уловить глупцов, Когда вся жизнь разрушена и снова Ты должен все воссоздавать с основ. Умей поставить, в радостной надежде, На карту все, что накопил с трудом, Все проиграть и нищим стать, как прежде, И никогда не пожалеть о том, Умей принудить сердце, нервы, тело Тебе служить, когда в твоей груди Уже давно все пусто, все сгорело И только Воля говорит: "Иди!" Останься прост, беседуя с царями, Останься честен, говоря с толпой; Будь прям и тверд с врагами и друзьями, Пусть все, в свой час, считаются с тобой; Наполни смыслом каждое мгновенье, Часов и дней неуловимый бег, - Тогда весь мир ты примешь во владенье, Тогда, мой сын, ты будешь Человек! |
Сергей Кривонос
Мы ощутили к вечному причастность... Когда печали ветер ворошил. В твоих глазах так мало было счастья, Что я свое отдать тебе решил. И, несуразно шапку нахлобучив, Промолвил, будто сам себя виня: "Цветы прекрасны и среди колючек И правда может жить среди вранья..." Пусть все уходит зримо и незримо, Теряясь в нескончаемом снегу. Останется всегда неуходимость Любимых глаз, любимых рук и губ. |
Габриэль Александр
Однажды в Японии Япония загадочна немного... И как-то раз на острове Хонсю ложась в постель, решительно и строго жена сказала мужу: "Не хосю!" О этот мир под восходящим солнцем, ну как его неместному понять?! Муж женщины был правильным японцем и, молча помянув япону мать, oн встал. Оделся. Вышел. Стыли тучи. Он сел в "Тойоту". Снова. Как всегда. Ведь где-то в префектуре Оябучи его заждались гейши хоть куда. Они полны порывов и горений, добры и жизнерадостны они; им не присущи никогда мигрени. Минуют их критические дни. Они глядят задорно и влюбленно, готовы исключительно на всё, они включают диски с Йоко Оно, цитируют Мисиму и Басё. Япония живет легко и мудро, как и не снилось ни тебе, ни мне... Мужчина возвращается под утро к заботливой проснувшейся жене. Он - радостный, хотя не отдохнувший. В его душе, свободной от невзгод, то расцветают яблони и груши, то ароматно сакура цветёт. Потом, при полном деловом фасоне в рассветную уходит полутьму. Его работодатель - фирма "Сони" зарплату платит славную ему. И так вот от рассвета до заката, уже не первый месяц или год живёт себе семейство Херовато. Не так уж плохо, в принципе, живёт. |
 |
Я зажег в церквях все свечи, но одну - одну оставил,
Чтобы друг в осенний вечер да по мне ее поставил, Чтобы дальняя дорога мне короче показалась, Чтоб душа, вздремнув немного, вновь в Россию собиралась. Где порвав к чертям все тело сберегла ее живою. Днем дралась а ночью пела, не давала ей покоя. Грела льдом кормила небом, жизнь с овчину отрыдалась. Целовала спелым снегом и огнем ласкать пыталась. Отняла любовь земную, подарив тоску и веру, Разбавляя удалую жизнь весельем без меры. Ни кола двора ни денег - только горечь да тревогу, Да закат где все до фени, где ни двери, ни порога Я зажег в церквях все свечи, но одну - одну оставил, Чтобы друг в осенний вечер да по мне ее поставил, Чтобы дальняя дорога мне короче показалась, Чтоб душа, вздремнув немного, снова к дому собиралась. Отпустил попам грехи я, чтоб они мне отмолили. Все что мне друзья налили - все тебе, моя Россия! Юрий Шевчук. |
Человеку надо мало (Роберт Рождественский)
* * * Человеку надо мало: Чтоб искал и находил. Чтоб имелись для начала Друг — один и враг — один… Человеку надо мало: Чтоб тропинка вдаль вела. Чтоб жила на свете мама. Сколько нужно ей — жила… Человеку надо мало: После грома — тишину. Голубой клочок тумана. Жизнь — одну. И смерть — одну. Утром свежую газету — С Человечеством родство. И всего одну планету: Землю! Только и всего. И — межзвёздную дорогу Да мечту о скоростях. Это, в сущности, — немного. Это, в общем-то, — пустяк. Невеликая награда, Невысокий пьедестал. Человеку мало надо. Лишь бы дома кто-то ждал. |
Александр Гутин
Завтра, доченька, нас убьют * * * Завтра, доченька, нас убьют. Я тебе не скажу об этом, Спи. До смерти и до рассвета Нам осталось сто пять минут. Жизнь -такая же круговерть, Как метель за окошком в клетку, Остановит метели смерть, Завтра, доченька. Завтра, детка. Из костей прямо в небо мост, По нему побредем мы тихо, Свет от жёлтых еврейских звёзд, Словно ягоды облепихи. И откроются небеса, И не смазано скрипнут дверцы, Будут сухи мои глаза, И давно не рыдает сердце. Упадут наши платья с плеч, Облака, словно хлопья дыма, И нас ласково примет печь, И проглотит ещё живыми. От сапог на золе следы, И сирена завоет тонко, Большей нет на земле беды, Чем не смочь уберечь ребёнка. Завтра, доченька, нас убьют, Льётся дождь из небесной лейки. Не надеясь на божий суд, Я сожму твою тонкую шейку. Спи спокойно. Моя вина. Спи, мой ангел. Лети, как птица... Я сгорю за тебя сама. Пусть тебе ничего не снится. |
ОБЛЕТАЮТ ПОСЛЕДНИЕ МАКИ
Облетают последние маки, Журавли улетают, трубя, И природа в болезненном мраке Не похожа сама на себя. По пустыной и голой алее Шелестя облетевшей листвой, Отчего ты, себя не жалея, С непокрытой бредешь головой? Жизнь растений теперь затаилась В этих странных обрубках ветвей, Ну, а что же с тобой приключилось, Что с душой приключилось твоей? Как посмел ты красавицу эту, Драгоценную душу твою, Отпустить, чтоб скиталась по свету, Чтоб погибла в далеком краю? Пусть непрочны домашние стены, Пусть дорога уводит во тьму,- Нет на свете печальней измены, Чем измена себе самому. Николай Заболоцкий. |
Мы прОжили два года без тебя,
А в сердце кровоточит рана. И не забыть ни голоса, ни рук, Ни песен, что ты пела, мама... Твой дом стоит и груша отцвела, Которую с любовью посадила. Цветы кивают и хозяйку ждут И почему ты не приходишь, мама? Ты не придешь, не сядешь у окна, Дела оставив, отдохнуть немного. А сколько раз сидела ты вот так, Нас ожидала. На сЕрдце тревога. Два года нас уже никто не ждет. Как жаль, что поздно понимаешь Не вечны мамы наши на земле. Но их уход душой не принимаешь. Прощенья просишь, слышит ли она? А если слышит, то давно простила. Ведь нет на свете крепче ничего, Ее любви и материнской силы... Римма Троицкая 2 |
Я не любил ее, мне просто было в кайф,
Когда она сопела мирно рядом, Читала фэнтези, и слушала свой Чайф, И провожала по утрам влюбленным взглядом. я не любил... Я не любил ее, мне было хорошо: Ни одиночества с ней не было, ни скуки. Мне было пофигу, их сколько там еще, Но мне не нравились на ней чужие руки. Я не любил ее, но помнил все о ней: Любимые цветы и тон помады, Всех тараканов в голове и всех друзей Зачем-то мне все это было надо Я не любил ее и никогда не врал, Я тормозил ее: «Малыш, все несерьезно», Рассказывал, когда и с кем я спал, Но сам боялся на щеках увидеть слезы. Я не любил ее, меня манила страсть, Когда шептала: «Хочешь, рядом буду? » Да, я боялся сдаться и пропасть, Когда скользили ниже ее губы. Я не любил ее, но слушал ее пульс, Пытался отогреть ее ладони, Когда она теряла верный курс, Я возвращал ее настойчивым «Алена! » Я не любил ее, мне нравился в ней шарм, Улыбка и тату на пояснице В попытках отыскать, где мой журавль, Я называл ее «моя синица» …я не любил ее?.. © |
Маргарита Алигер - И все-таки настаиваю я...
И все-таки настаиваю я,
и все-таки настаивает разум: виновна ли змея в том, что она змея, иль дикобраз, рожденный дикобразом? Или верблюд двугорбый, наконец? Иль некий монстр в государстве неком? Но виноват подлец, что он - подлец. Он все-таки родился человеком! |
Вильям БлейкВ час вечерний,в час дневной
Люди входят в мир земной. Кто рожден для темной доли, Кто для радости одной. Кто для радости беспечной, Кто для ночи бесконечной. |
Владимир Маяковский
КРАСАВИЦЫ В смокинг вштопорен, побрит что надо, По гранд по опере гуляю грандом. Смотрю в антракте - красавка на красавице. Размяк характер - всё мне нравится. Талии - кубки. Ногти - в глянце. Крашеные губки розой убиганятся. Ретушь - у глаза, Оттеняет синь его. Спины из газа цвета лососиньего. Упадая с высоты, пол метут шлейфы. От такой красоты сторонитесь, рефы. Повернет - в брильянтах уши. Пошевелится шаля - на грудинке ряд жемчужин обнажают шеншиля. Платье - пухом. Не дыши. Аж на старом на морже только фай да крепдешин, только облако жоржет. Брошки - блещут... на тебе! - с платья с полуголого. Эх, к такому платью бы да еще бы... голову. 1929 . |
 |
Владимир Маяковский — Флейта-позвоночник (Поэма): За всех вас, которые нравились или нравятся, хранимых иконами у души в пещере, как чашу вина в застольной здравице, подъемлю стихами наполненный череп. Cкрытый текст - |
Марина Цветаева
«Лорд Байрон! - Вы меня забыли!» Лорд Байрон! - Вы меня забыли! Лорд Байрон! - Вам меня не жаль? На . . . . . . плечи шаль Накидывали мне - не Вы ли? И кудри - жесткие от пыли - Разглаживала Вам - не я ль? Чьи арфы . . . . . аккорды Над озером, - скажите, сэр! - Вас усмиряли, Кондотьер? И моего коня, - о, гордый! Не Вы ли целовали в морду, Десятилетний лорд и пэр! Кто, плача, пробовал о гладкий Свой ноготь, ровный как миндаль, Кинжала дедовского сталь? Кто целовал мою перчатку? - Лорд Байрон! - Вам меня не жаль? 1915 г. |
Александр ГабриэльИнтернационал
Мне снилось: я по маме – русский. Я рыж, как солнце за оконцем, а глаз разрез, как нитка, узкий - от прадеда, что был японцем. Мой дядя был вождём гуронов, в его квартире всюду – скальпы… А папа – из остзей-баронов, хоть родом из Тегусигальпы. Моя двоюродная бабка с китайским именем Прасковья была канадская арабка с немалою зулусской кровью. А вот и тёти профиль грубый… Но так бывает в каждом доме, где мама – выходец с Арубы, а папа – из страны Суоми. На этом сон – увы! – окончен, уже пора вставать с постели… Я огорчен (не то чтоб очень), что всё не так на самом деле. Пойду умоюсь, влезу в ванну, потом на завтрак – чай и пряник… А после – первым рейсом в Гану, где ждёт армянский мой племянник. |
Молодость и зрелость Молодость и зрелость сели на скамейку… Молодость сказала: «Ты как я сумей-ка…» Зрелость отвечала: «Красота не вечна, Научись делиться красотой сердечной…» Молодость, с насмешкой: «Что в тебе такого? Дом, семья, работа… Скучные оковы…» Зрелость улыбалась, будто младшей дочке: «Без оков семейных люди – одиночки…» Молодость твердила: «Всё во мне прекрасно, Молода, свободна, и красива, ясно?» Зрелость отвечала: «Я тебя мудрее, И с тобой, малышка, спорить не посмею… Повзрослей, узнаешь, счастье не в свободе, Не в ночных гуляньях, не в Парижской моде…» Молодость смеялась: «Глупости всё это, Раз не в этом счастье, значит счастья нету» Зрелость отвечала: «Нет, оно бывает, Если жить с любимым небо позволяет, Если смех детишек слышится из дома… Ты ещё со счастьем, крошка, незнакома…» Молодость спросила: «Если правда это, Что ж ночами плачешь и о чём секреты?» «Я ночами плачу…», - зрелость говорила: «Потому что раньше это не ценила…» Ирина Самарина-Лабиринт |
  |
| Часовой пояс GMT +3, время: 00:24. |
vBulletin v3.0.1, Copyright ©2000-2025, Jelsoft Enterprises Ltd.
Русский перевод: zCarot, Vovan & Co