|
РУБАЛЬСКАЯ ЛАРИСА ПО СТЕКЛУ СТУЧАЛИ ВЕТКИ По стеклу стучали ветки, Признак ветреного дня. Он пришёл к моей соседке, А остался у меня. Как всё было, не расскажешь, Я запуталась сама. Дом у нас многоэтажный, Одиноких женшин тьма. Мы друг к другу ходим часто, Ведь идти недалеко, Поболтать о женском счастье, Под чаёк да под пивко. Возвращаюсь я с работы, А в окошках свет горит, И я чувствую, как что-то Сладко ёкает внутри. Но порой бывает страшно – Что там будет впереди? Дом у нас – многоэтажный, Одиноких – пруд пруди. |
Красивые слова... С чего начинается женщина?  С чего начинается женщина? С красивых подтянутых ног, С приятных на ощупь округлостей И с нервов,которых комок. А,может,она начинается С известной нам всем буквы Ж, А,впрочем,при чем тут грамматика? Не школьники мы ведь уже! С чего начинается женщина? С момента,быть может,когда Она перестала быть девушкой, Нечаянно вымолвив: Да! А,может,она начинается Со стирки трусов и носков, И с первого в жизни проклятия По адресу всех мужиков. С чего начинается женщина? С изысканных блюд для гостей, Со сплетен,случайно подслушанных, С сопливых,но милых детей. А, может, она начинается С молитвы во след кораблю, С безудержных слез расставания... А,может,со слова люблю? |
 За одиночество, за ночь За одиночество, за ночь, Простертую во днях, За то, что ты не смог помочь, За то, что я лишь прах, За то, что ты не смог любить, За грохот пустоты… Довольно! Этому не быть. За все ответишь ты. Ты мне являлся по ночам, Мгновенно озарив. Ты был началом всех начал, Звучаньем первых рифм. Являлся, чтоб дрожала мгла Световращеньем строф, Чтоб насмерть я изнемогла От щедрости даров. Ты был безгласен, и незрим, И полон тайных сил, Как темнокрылый Серафим, Что Бога оскорбил. Ты кровь мою наполнил тьмой, Гуденьем диких сфер, Любовью (ты был только мой!), Любовью свыше мер. Ты позабыл меня давно, Но я тебя найду. Не знаю где. Не знаю. Но В полуночном бреду Возможно все… По склонам скал Наверх (а эхо — вниз). Ты здесь, наверно, тосковал — Здесь мрак плотней навис, Здесь бесноватых молний пляс, И треск сухих комет, И близость беззакатных глаз, Дающих тьму и свет. Ты близок. Путь смертельных круч Окончен. Вперебой Толкутся звезды. Залежь туч. И бредится тобой. Ты здесь. Но звездная стена Увидеть не дает. Я прошибаю брешь. Она Надтреснута, и вот Я в брызгах радости, в лучах, В лохмотьях темноты, И, распростертая во прах, Смотреть не смею: Ты! Клубится мгла твоих волос, И мрачен мрамор лба. Твои глаза — предвестье гроз, Мой рок, моя судьба… Глаза! — Разросшаяся ночь, Хранилище зарниц… Ветрищу двигаться невмочь Сквозь душный шум ресниц. За одиночество… Не верь! О, мне ли мстить — зови… Иду, мой демон, — в счастье, в смерть В предел земной любви. Мария Петровых |
 В осеннем парке Ноябрь – плохое время для влюбленных, Но молодость не помнит ни о чем. Под потолком из желтых листьев клена Им, видимо, неплохо здесь вдвоем, У поцелуев горький привкус дыма. И парень не стыдится повторять: – Я очень счастлив быть твоим любимым, Но я свободу не хочу терять. Ей верилось, что будет все иначе, Что им «свобода» станет ни к чему. Как сложно все! Она едва не плачет, А все же нежно тянется к нему… А день какой!.. Раскаявшись в угрозах, Ноябрь весенней свежестью запах. Намека нет на близкие морозы, И почки набухают на ветвях. Доверчивые, глупые растенья! Ей стало жаль их попросту до слез: Чуть солнышко – у них уже цветенье, А впереди – декабрь, зима, мороз… Игорь Кобзев |
Я - дама сногсшибательного возраста!  Я - дама сногсшибательного возраста! Я все еще могу стать чьей-то гордостью, Загадочный накинув палантин, Убив в себе унылого прагматика, Со снайперскою меткостью романтика, Расстреливать глаза в глаза мужчин. Могу, тряхнув былым очарованием, Стать чьим-то призом, или наказанием. С утра отреставрировав лицо, Пуститься в авантюру, сломя голову, И честь, оберегаемую смолоду, Разбить о стену нравов, как яйцо. Я все еще могу стать чьим-то праздником. Достать бутылку смеха из запасников И пробкою ударить в потолок. Разлиться заразительною бодростью, И с головокружительною скоростью Напиться безрассудством под шумок. Я все еще стройна и выразительна. Сменив шотландку юности пленительной На зрелости солидную парчу. Я все еще могу сбить с толку внешностью, Кого-нибудь замучить насмерть нежностью. Я все еще могу... Но не хочу. Марианна Черкасова |
Я помню, как была полна идей…  Я помню, как была полна идей… Во мне жила девчонка лет пяти, Что снег любила белый и людей, И с радостью ей было по пути. Она хотела верить и дружить. Она любила маму и котов. И временем умела дорожить, И видела весь мир через любовь. Во мне позднее девушка жила… Красивая, семнадцать лет на вид. Она любила и душой цвела. А взгляд её – действительно магнит. И мир казался добрым и большим. Ещё ожоги сердца не видны. И строила семью, с любовью, с ним… Смотрела, как цветут сады весны… И женщина потом жила во мне, Лет, чтоб не ошибиться, тридцати. Детишки, быт, дела, но первый снег В ней пробуждал девчонку лет пяти… Предательства простила, и не раз. Семью тянула на своих плечах. И, кажется, огонь в глазах угас, Но нет же… Он горит в её глазах… Во мне сегодня женщина живёт, Которой, ну всего лишь пятьдесят… Она чудес, как в те семнадцать ждёт, И знает, что любовь – для сердца клад. Она других в проблемах не винит. И смотрит на вуаль замёрзших рек. Ей дорог каждый день и каждый миг. Она, как в детстве, любит белый снег… Ирина Самарина-Лабиринт |
 Поездка в Суздаль Станет тебе горько, Станет грустно ль, Затоскует сердце под дождем, – Знаешь что? Давай поедем в Суздаль! Вот увидишь: в сказку попадем! В Суздале предстанет нам воочию, Как Иван-царевичам жилось… Куполов цветное узорочье Там по небу солнцем разлилось. Каждый храм — как шапка Мономаха, Над рекой — крутой зеленый вал. С удалью, с талантом и размахом Русский мастер Суздаль создавал. Крепостные стены. Колокольни. Воронье над башнями кружит. Шишаки на башнях – точно копья, Точно копия лихих дружин. Может, Илья Муромец с Добрыней Там еще живут, Не удивлюсь! В Суздале во всем сквозит доныне Молодая, заревая Русь. Пусть она порой жила без хлеба, Но зато задор у ней таков, Что до края закидала небо Шапками червонных куполов! Крепко деды землю защищали, Сберегли и честь свою и речь И навек потомкам завещали Золотую родину беречь! Суздаль – это узел в русских судьбах. Город сей преславен и пригож. Кажется: не повидаешь Суздаль – И российской сути не поймешь! Игорь Кобзев |
 Первый поцелуй Попал под пули взвод У жаркой переправы, И раненный в живот, Упал солдат на травы. – Воды! Глоток воды! – Над ним сестра склонилась. А солнце с высоты Осколком вниз катилось. Знал молодой боец: Другой зари не будет, Рассветных туч багрец Его уж не разбудит! А он цветов не рвал И не был в дальних странах, Вовек не целовал Девичьих губ румяных!.. – Сестрица! Не бинтуй! Пришел конец мне, видно! Ты лучше поцелуй, Чтоб не было обидно! – Сейчас, солдат! Сейчас! Терпи! – она шептала И в жизни первый раз Мальчишку целовала. Тот первый поцелуй Был не в тени беседки, — Во вражеском тылу, Под пулями, в разведке. Тот первый поцелуй Высоких слов достоин, Ведь – что тут ни толкуй – Он целой жизни стоил! Игорь Кобзев |
Не заставляйте женщин плакать  В мороз, и в гололёд, и в слякоть
Какая б не стряслась беда – Не заставляйте женщин плакать Ни от любви, ни от стыда! Какая бы из горьких трещин Ни расколола сердце вам, Не заставляйте плакать женщин По необдуманным словам! Прощайте женщин! Сокращайте И злые распри и вражду И никогда не вымещайте На женщинах свою беду! И как бы не случилось плавать Вам в океане бытия – Не заставляйте женщин плакать, На вас обиду затая! И пусть вам будет как награда За бескорыстие труда Та женщина, что с вами рядом, Не плачущая никогда! Чтоб стыд не жёг вас сквозь года, Чтоб от раскаянья не ахать, Вовек: нигде и никогда – Не заставляйте женщин плакать! Людмила Щипахина |
 Какая роскошь — быть не в моде И жить, ни на кого не глядя, И одеваться по погоде, Не ради взглядов встречных дядей. Прослыть не побояться дурой, Не прибавлять платформой роста, Не подгонять свою фигуру Под " шестьдесят " и " девяносто." Веселой быть и самодурной, Зевать, коль станет слишком скучно. Какая роскошь — быть не модной, А быть самой собою — штучной. Лариса Рубальская |
 Какой-нибудь предок мой был скрипач Какой-нибудь предок мой был — скрипач, Наездник и вор при этом. Не потому ли мой нрав бродяч И волосы пахнут ветром! Не он ли, смуглый, крадет с арбы Рукой моей — абрикосы, Виновник страстной моей судьбы, Курчавый и горбоносый. Дивясь на пахаря за сохой, Вертел между губ — шиповник. Плохой товарищ он был, — лихой И ласковый был любовник! Любитель трубки, луны и бус, И всех молодых соседок… Еще мне думается, что — трус Был мой желтоглазый предок. Что, душу черту продав за грош, Он в полночь не шел кладбищем! Еще мне думается, что нож Носил он за голенищем. Что не однажды из-за угла Он прыгал — как кошка — гибкий… И почему-то я поняла, Что он — не играл на скрипке! И было всё ему нипочем, — Как снег прошлогодний — летом! Таким мой предок был скрипачом. Я стала — таким поэтом. Марина Цветаева |
 В новом доме Из храма, где обряд венчальный Связал их жребий и сердца, В свой новый дом с зеркальной спальной Он вёз её из-под венца. И колыхалася карета; — И жутко было им вдвоём, — Ей — в красоте полурасцвета, Ему — с поблекнувшим лицом. Не зимний холод, — жёлтый глянец Ей непривычного кольца Сгонял пленительный румянец С её поникшего лица… И колыхалася карета; И, дар обычной суеты,— Оранжерейного букета С ней дрогли пышные цветы. — — Мечты, — куда вы улетели! Злой дух ей на ухо шептал… Колёса по? снегу скрипели,— И ветер след их заметал. Метель не даром разыгралась, Не даром меркли фонари: Он ласки ждал, — она боялась Дожить до утренней зари. И как надежда, как свобода От позолоченных цепей, Как смерть, — предчувствие развода Таилось на сердце у ней… Яков Полонский |
 Не красивая или красавица — В данном случае разницы нет… Каждой женщине хочется нравиться И в 17, и в 70 лет. Купит шляпку и модное платьице, Позабыв про смешное «нельзя»… Каждой женщине хочется нравиться, Что же в этом плохого, друзья? Есть проблемы? Она с ними справится, Стиснув зубы и сжав кулаки… Каждой женщине хочется нравиться Всем несчастьям своим вопреки. Победит. Многократно прославится. Сможет все рассудить по уму… Каждой женщине хочется нравиться, Только было бы, братцы, кому... Власюк Ирина |
 Женщина остаётся Женщиной , Неважно – сколько ей лет , И сколько лет ей по паспорту , Замужем или нет . . . Она может быть молоденькой , И может быть средних лет , И дамой преклонного возраста , У Женщины – возраста нет ! И взгляд может быть кокетливым , И может быть грустным взгляд , Ещё может быть приветливым , Который дороже наград . . . С годами ей тоже неможется , И в волосы прёт седина , Ночами всё чаще тревожится , И плачет украдкой, одна . . . А утром присядет у зеркала , Смахнёт паутину морщин , И вновь, красотою немеркнущей , Она восхищает мужчин ! из инета |
 Весенний ветер Больше сердце не обману: От людей, от камней, от холода, Как язычник, встречать весну Я далеко умчусь из города. На дремучий лес нагляжусь, Накажу себя мукой творчества, Наскитаюсь всласть, надышусь Синим воздухом одиночества. Встану в сумерки у крыльца… Глубоко и привольно дышится. Где-то с дальнего, знать, конца Лай собачий во мраке слышится А с полуденной стороны Ветер струями хлещет резкими, Пахнет ширью родной страны, Тополями, губами женскими. Игорь Кобзев |
 Неужто я неровня вам, и мне Неужто я неровня вам, и мне Всю жизнь страдать придётся терпеливо? Но кто достоин вас? Такое диво, Пожалуй, встретишь разве что во сне. К тому же, раз я заслужил вполне Всё то, чего прошу, несправедливо За щедрость чувств и высоту порыва, Скупясь, по низкой воздавать цене. Награда причитается без спора Тому, кто вынес столько горьких мук И столько ради вас стерпел позора, А вы достоинств ищете – коль скоро Отсутствуют они у ваших слуг, Влюбитесь в самое себя, сеньора! Луис де Камоэнс Перевод Вл. Резниченко |
Кира Крузис ЖРЕБИЙ  Не наноси обиды другу: об этом будешь ты жалеть! Гнев за тобой бежит по кругу, тебя пытаясь одолеть. А ты, придя на то же место, все будешь думать об одном: твой лучший друг увел невесту, хотя, признаться, не тайком: любовь случилась между ними. а ты сжимаешь кулаки. Кто камень мести с места сдвинет и слово подлое "враги!" А, может, обойтись без боли? -Твоя судьба без брачных уз! И по веленью Высшей Воли В судьбе ты вытащил свой туз |
Кира Крузис НАДОЕЛО ВОРОЖИТЬ  Мы искусно прячем нежность, не показываем боль... Но в душе тоски- безбрежность. А в сердечных ранах соль. Мы хотим казаться лучше. А порой наоборот: обгоняем тех, кто круче.. Только задом -наперед Где найти таких гарантов, чтоб без подлости прожить? Жизнь- затасканные карты. Надоело ворожить. Счастье выпадет иль мука?- Все равно не угадать. В жизни ВАЖНО СЛЫШАТЬ ДРУГА! И ЕГО НЕ ПРЕДАВАТЬ! |
 Умный дьявол Мой старый друг, мой верный Дьявол, Пропел мне песенку одну: — Всю ночь моряк в пучине плавал, А на заре пошел ко дну. Кругом вставали волны-стены, Спадали, вспенивались вновь, Пред ним неслась, белее пены, Его великая любовь. Он слышал зов, когда он плавал: «О, верь мне, я не обману»… Но помни, — молвил умный Дьявол, — Он на заре пошел ко дну. Николай Гумилев |
 Ты поверь, не змеиное острое жало Ты поверь, не змеиное острое жало, А тоска мою выпила кровь. В белом поле я тихою девушкой стала, Птичьим голосом кличу любовь. И давно мне закрыта дорога иная, Мой царевич в высоком кремле. Обману ли его, обману ли? — Не знаю! Только ложью живу на земле. Не забыть, как пришел он со мною проститься. Я не плакала: это судьба. Ворожу, чтоб царевичу ночью присниться, Но бессильна моя ворожба. Оттого ль его сон безмятежен и мирен, Что я здесь у закрытых ворот, Иль уже светлоокая, нежная Сирин Над царевичем песню поет? Анна Ахматова |
| Часовой пояс GMT +3, время: 18:43. |
vBulletin v3.0.1, Copyright ©2000-2025, Jelsoft Enterprises Ltd.
Русский перевод: zCarot, Vovan & Co