Наши любимые стихи - II

Друзья, в этой теме пишем стихи любимых авторов.

Если автор неизвестен - ничего страшного.
Стихи должны греть душу, а не вызывать ненужные споры.просьба посты оставлять без иллюстраций !

Предыдущая тема здесь


.

Silentium
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои —
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, —
Любуйся ими — и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, —
Питайся ими — и молчи.
Лишь жить в себе самом умей —
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, —
Внимай их пенью — и молчи!..
(Ф.Тютчев.Молчание. 1830 ]

Уильям Шекспир

"Как тот актер..."

***

Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела.

Так пусть же книга говорит с тобой.
Пускай она, безмолвный мой ходатай,
Идет к тебе с признаньем и мольбой

И справедливой требует расплаты.
Прочтешь ли ты слова любви немой?
Услышишь ли глазами голос мой?

Олег Кошелев

"... Три метра счастья"

***

Просто подойти и наклониться...
Я подвинусь... Да не бойся ты..:)
Посмотри на мир глазами птицы
С девятиэтажной высоты...

Волосы ласкает лёгкий ветер,
Всё мне в этой жизни по плечу...
Я сижу на крыше, ножки свесил,
Хоть сейчас возьму и полечу...

Воробьи! Вороны! В общем, здрассьте!
Мы теперь соседи, как-никак:
Я у вас тут снял три метра счастья.
Да... Хожу пока через чердак...

И пускай всё выглядит, как небыль,
Просто мне сегодня подвезло:
Взял ещё в кредит немного неба,
Чтобы было, где размять крыло...

А Луна серебряной монетой
Нависает прямо надо мной.
Я б купил её, да денег нету...
Ладно - накоплю, решим с Луной.

Мне не жалко тратить гонорары
На приобретенье "чепухи"...
Что нам евры, тугрики, доллАры?
Тут валюта твёрдая - стихи.

Я кричу, но ты меня не слышишь
И не отвечаешь по трубе...
Я тут застолбил кусочек крыши!
Хочешь, подарю его тебе..:)

Вероника Тушнова — Улыбаюсь, а сердце плачет


Улыбаюсь, а сердце плачет

в одинокие вечера.

Я люблю тебя.

Это значит —

я желаю тебе добра.

Это значит, моя отрада,

слов не надо и встреч не надо,

и не надо моей печали,

и не надо моей тревоги,

и не надо, чтобы в дороге

мы рассветы с тобой встречали.

Вот и старость вдали маячит,

и о многом забыть пора…

Я люблю тебя.

Это значит —

я желаю тебе добра.

Значит, как мне тебя покинуть,

как мне память из сердца вынуть,

как не греть твоих рук озябших,

непосильную ношу взявших?

Кто же скажет, моя отрада,

что нам надо,

а что не надо,

посоветует, как же быть?

Нам никто об этом не скажет,

и никто пути не укажет,

и никто узла не развяжет…

Кто сказал, что легко любить?

...А я, проспавши до полудни,
Курю табак и кофе пью;
Преобращая в праздник будни,
Кружу в химерах мысль мою...

Г. Р. Державин. Фелица («Богоподобная царевна...»)

"Сказка о мечтателе"

Фло хочет быть манекенщицей, Фил – врачом.
Фредди – пожарным, а Полли – сажать цветы.
Майк – полицейским, Дрю – гонщиком–лихачом.
Элисон – выиграть все конкурсы красоты.
Джек говорит: – Я вырасту моряком.
Лиз говорит: – Меня ждет большой балет!

Моррис молчит, в кармане своем тайком
Крепко сжимает магический амулет.

Моррис всегда молчит о своих мечтах,
Разве поймут? Ведь обидят и засмеют...

Он говорит с котами, и знает как
Дождь вызывать, и как прогонять змею,
Знает, в какой день луны вышивать крестом
лучше на шелке от призраков оберег.
Знает, что тролли ждут путников под мостом,
Что упыри не любят бегущих рек,
Что, наизнанку натягивая пальто,
Можно в лесу уйти от любых погонь.
Моррис не будет пожарником, но зато
Знает слова, что погасят легко огонь.

С чокнутым в школе не хочет никто играть;
Сложно с уроков домой не идти в слезах.
Клеем намажут стул, разорвут тетрадь,
Или засунут камни ему в рюкзак.
Сотни подколок, тычков и обидных рож
Будто хотят довести его до черты!

Моррис молчит.
Унижения, боль...
Ну, что ж,
Время придет – и исполнятся все мечты.

Фло снова с пузом; кредиты, горшки, обед.
Моет полы в больнице уборщик Фил.
Фредди не взяли в пожарные – диабет,
Съехал с катушек от горя – так крепко пил.
Майк в окружной тюрьме отбывает срок.
Полли аллергик – и близко нельзя к пыльце!
Дрю на машине разбился (теперь без ног),
Элисон с ним – десять швов на ее лице.
Плавая, Джек подхватил в Сингапуре СПИД.
Лиз не в балете танцует, а у шеста.

Моррис молчит. Амулет на груди висит.
Видишь, мечты сбываются.
Красота.

[Саша Кладбище]

"Старое, про любовь"

Его лицо – что древняя камея,
А поцелуй – на лбу моем печать.
Его шаги легки, но я умею
Из тысячи шагов их различать.
Свет станет тьмой, а небо станет адом,
Падут столпы, восстанет бесов рать,
А он придет – и просто встанет рядом,
И мне не страшно будет умирать.

Вы, кто хоть раз от смерти не воскресли,
Вам не понять, к чему я все веду.
Он вытрет слезы, буду плакать если,
И он поднимет, если упаду,
Собой закроет спину в пьяной драке...

Я знаю все. Ну, кроме одного –
Как смог он вереск вырастить и маки
на пепелище сердца моего?

[Саша Кладбище]

"Золотые нити"

На окраине звездной, на золотой орбите
Дети-боги играют, прыгая, что коты:
Золотые клубки распускают они на нити
Чтоб связать тебя с теми, кто Видит
совсем как ты.

Неслучайны случайности.
Знаки даются свыше.
Среди сонмища душ золотыми блистают те,
Кто с тобой одинаково думает, верит, дышит,
Чья легенда с твоей – навсегда на одном листе.

Прочитайте же вы,
что под кожей Любовь храните,
У которых нездешним светом горит в глазах.
Даже смерть никогда не порвет золотые нити,
По которым найдемся
в любом из миров и саг.

[Саша Кладбище]

"Спасибо тебе за безумие за твоё"

За то, что хотя никогда я не жил толково –
Ты любишь меня: ненормального, не-такого.

Вино наше – яд, хлеб нам выела спорынья.

Спасибо тебе – ежедневно и ежечасно.
Блаженны безумные, только, увы, несчастны,
Они одиноки в безумии – но не я.

А мне повезло: мне не надо прилично, чинно
Скрываться всю жизнь под нормальной чужой личиной,
И делая вид, что системы исправлен сбой.

И в мире, где все на рога надевают нимбы,
Где каждый второй притвориться хотел другим бы,
Великий мой дар – оставаться всегда собой:
С тобой,
и судьбой – ненормальной, неугомонной,
Вовек не гоняясь за славой и за мамоной,
И вслух презирая двуличие и враньё,
Смеясь, когда кличут меня дураком, балбесом,
Шутом, бунтарём, полудурком и даже бесом –
Да, я бесноват, и одежда моя – тряпьё,
Камнями избит, кровоточу, наколобродив!

Но я не один перед всеми ору, юродив –
Спасибо тебе.

Пусть слетается вороньё,
Вдвоем мы сильней, и сильнее безумство наше,
И страшно-нормальный мир нам уже не страшен.

Спасибо тебе за безумие за твоё ...

[Саша Кладбище]

Вот бывает – урод, пошёл-нафиг и крокодил,
Все гештальты закрыл и все комплексы победил.
Вот такой нереально прокачанный персонаж!
Тебе больше не нужен щит и не нужен нож,
Ты ведь этого и добивался, красивый наш,
Вот любви тебе тонна, на десять её умножь.
Вот тебе уважение, лавры, а вот престиж.
Ты теперь обходителен, вежлив и толстокож.
Среди тонны любви, как дурак, неживой сидишь.
Где же ты просчитался, и чем невкусна победа,
Что ты лезвием криво в своем прописал уставе?
Просто тех, кому в детстве не дали велосипеда,
Никакой сраный Бентли по адресу не доставит.
Просто те – нелюбимые, странные – просто те
Опрометчивой раной открытые в простоте
И ошмётки себя сжимающие в горсти,
Наловили такого в период до десяти,
Что за целую жизнь не исправить, не разгрести.

На груди под свинцовой пластиной зияет брешь.
Вот любви тебе тонна. Чего её не берёшь?
Просыпаешься – врёшь. Улыбаешься – тоже врёшь.

А хотел быть любимым – так на, не объешься – ешь ...

[тоже Саша]

Николай Гумилёв

x x x
Из букета целого сирени
Мне досталась лишь одна сирень,
И всю ночь я думал об Елене,
А потом томился целый день.

Всё казалось мне, что в белой пене
Исчезает милая земля,
Расцветают влажные сирени
За кормой большого корабля.

И за огненными небесами
Обо мне задумалась она,
Девушка с газельими глазами
Моего любимейшего сна.

Сердце прыгало, как детский мячик,
Я, как брату, верил кораблю,
Оттого что мне нельзя иначе,
Оттого что я ее люблю

Credo

Откуда я пришел, не знаю...
Не знаю я, куда уйду,
Когда победно отблистаю
В моем сверкающем саду.

Когда исполнюсь красотою,
Когда наскучу лаской роз,
Когда запросится к покою
Душа, усталая от грез.

Но я живу, как пляска теней
В предсмертный час больного дня,
Я полон тайною мгновений
И красной чарою огня.

Мне все открыто в этом мире -
И ночи тень, и солнца свет,
И в торжествующем эфире
Мерцанье ласковых планет.

Я не ищу больного знанья,
Зачем, откуда я иду;
Я знаю, было там сверканье
Звезды, лобзающей звезду.

Я знаю, там звенело пенье
Перед престолом красоты,
Когда сплетались, как виденья,
Святые белые цветы.

И жарким сердцем веря чуду,
Поняв воздушный небосклон,
В каких пределах я ни буду,
На все наброшу я свой сон.

Всегда живой, всегда могучий,
Влюбленный в чары красоты.
И вспыхнет радуга созвучий
Над царством вечной пустоты.

Николай Гумилёв

Иосиф Бродский — Вместе они любили: Стих

Вместе они любили
сидеть на склоне холма.
Оттуда видны им были
церковь, сады, тюрьма.
Оттуда они видали
заросший травой водоем.
Сбросив в песок сандалии,
сидели они вдвоем.

Руками обняв колени,
смотрели они в облака.
Внизу у кино калеки
ждали грузовика.
Мерцала на склоне банка
возле кустов кирпича.
Над розовым шпилем банка
ворона вилась, крича.

Машины ехали в центре
к бане по трем мостам.
Колокол звякал в церкви:
электрик венчался там.
А здесь на холме было тихо,
ветер их освежал.
Кругом ни свистка, ни крика.
Только комар жжужал.

Трава была там примята,
где сидели они всегда.
Повсюду черные пятна —
оставила их еда.
Коровы всегда это место
вытирали своим языком.
Всем это было известно,
но они не знали о том.

Окурки, спичка и вилка
прикрыты были песком.
Чернела вдали бутылка,
отброшенная носком.
Заслышав едва мычанье,
они спускались к кустам
и расходились в молчаньи —
как и сидели там.

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
«МАСКИ»

Смеюсь навзрыд — как у кривых зеркал,
Меня, должно быть, ловко разыграли:
Крючки носов и до ушей оскал —
Как на венецианском карнавале!

Вокруг меня смыкается кольцо —
Меня хватают, вовлекают в пляску, —
Так-так, моё нормальное лицо
Все, вероятно, приняли за маску.

Петарды, конфетти... Но всё не так, —
И маски на меня глядят с укором, —
Они кричат, что я опять — не в такт,
Что наступаю на ногу партнёрам.

Что делать мне — бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться?..
Надеюсь я — под масками зверей
Бывают человеческие лица.

Все в масках, в париках — все как один,
Кто — сказочен, а кто — литературен...
Сосед мой слева — грустный арлекин,
Другой — палач, а каждый третий — дурень.

Один себя старался обелить,
Другой — лицо скрывает от огласки,
А кто — уже не в силах отличить
Своё лицо от непременной маски.

Я в хоровод вступаю, хохоча, —
Но всё-таки мне неспокойно с ними:
А вдруг кому-то маска палача
Понравится — и он её не снимет?

Вдруг арлекин навеки загрустит,
Любуясь сам своим лицом печальным;
Что, если дурень свой дурацкий вид
Так и забудет на лице нормальном?!

За масками гоняюсь по пятам,
Но ни одну не попрошу открыться, —
Что, если маски сброшены, а там —
Всё те же полумаски-полулица?

Как доброго лица не прозевать,
Как честных угадать наверняка мне? —
Все научились маски надевать,
Чтоб не разбить своё лицо о камни.

Я в тайну масок всё-таки проник, —
Уверен я, что мой анализ точен:
Что маски равнодушья у иных —
Защита от плевков и от пощёчин.

Войны имеют концы и начала...
Снова мы здесь, на великой реке.
Сёла в разоре. Земля одичала.
Серые мыши шуршат в сорняке.

Мёртвый старик в лопухах под забором.
Трупик ребёнка придавлен доской...
Всем нас пытали - и гладом, и мором,
Жгучим стыдом и холодной тоской.

В битвах пропитаны наши шинели
Запахом крови и дымом костра.
В зной наши души не раз леденели,
В стужу сердца обжигала жара.

Шли мы в атаку по острым каменьям,
Зарева нас вырывали из тьмы.
Впору поднять десяти поколеньям
Тяжесть, которую подняли мы.

Ветер гуляет по киевским кручам,
И по дорогам, размытым дождём,
Наперекор нависающим тучам,
Мы за весной и за солнцем идём.

Только бы буря возмездья крепчала,
Гневом сильней обжигала сердца...
В красном дыму затерялись начала.
Трубам победы греметь у конца.

Ноябрь 1943 (Алексей Сурков)

Иосиф Бродский — Пора давно за все благодарить: Стих

Пора давно за все благодарить,
за все, что невозможно подарить
когда-нибудь, кому-нибудь из вас
и улыбнуться, словно в первый раз
в твоих дверях, ушедшая любовь,
но невозможно улыбнуться вновь.
Прощай, прощай — шепчу я на ходу,
среди знакомых улиц вновь иду,
подрагивают стекла надо мной,
растет вдали привычный гул дневной,
а в подворотнях гасятся огни.
— Прощай, любовь, когда-нибудь звони.
Так оглянись когда-нибудь назад:
стоят дома в прищуренных глазах,
и мимо них уже который год
по тротуарам шествие идет.

Нонна Слепакова

Последние минуты

Кончалось всё у нас — поездка и любовь.
Трудились мы в такси над болтовнею вялой,
Что, дескать, может быть, когда-нибудь да вновь
Всё будет ничего, кто знает, а пожалуй,
И очень даже ничего себе!
Так мы обманный ход искали в несудьбе.

На улицу мою — в изогнутый рожок —
Мы плавно по кривой вкатились на машине.
А улицу в тот час закат холодный жег.
Уступы крыш блеснуть всей ржавчиной спешили,
А стены — всем своим чумазым кирпичом...
Под беспощадным розовым лучом
Тянулися ко мне изнывшие в разлуке
Суставы сточных труб, брандмауэры, люки.

И стыдно стало мне, что улицы моей
Не тронул старый лоск, ни современный глянец,
Что неуместнейше ты выглядишь на ней —
Точь-в-точь взыскательный, злорадный иностранец.

И стыдно стало мне, как будто я сама
Так улицу свою нелепо искривила,
И так составила невзрачные дома,
И так закатный луч на них остановила.

Мы вышли из такси, и тотчас, у ворот,
Весенний льдистый вихрь освобожденной пыли
Ударил нам в лицо, пролез и в нос, и в рот...
Окурки трепетно нам ноги облепили,
И запах корюшки нас мигом пропитал,
Чтобы никто уже надежды не питал.

И стыдно стало мне, как будто это я
Тлетворным ветерком в лицо тебе дохнула.
Я дверь в парадную поспешно распахнула —
И стыдно стало мне, что лестница моя
Лет семь не метена и семьдесят не мыта,
Что дверь щербатая и внутренность жилья
Неподготовлены для твоего визита.

И стыдно стало мне за улицу, район,
За город, за страну, за всё мое жилище,
Где жизнь любви — да что?! — любви последний стон
Обставлен быть не мог красивее и чище.

...Когда же ты, в дверях составив мой багаж,
Мне руку целовал с почтением брезгливым,
Как у покойницы; когда же ты, когда ж
Рванулся из дверей движеньем торопливым —
То стыдно стало мне, что слишком налегло
И стиснуло меня пустое приключенье,
Что, в лифте ускользнув, смеешься ты в стекло,
Летучее свое лелея облегченье.

1985

Валерий Брюсов — Да, можно любить, ненавидя: Стих

Ненавижу и люблю

Да, можно любить, ненавидя,
Любить с омраченной душой,
С последним проклятием видя
Последнее счастье — в одной!

О, слишком жестокие губы,
О, лживый, приманчивый взор,
Весь облик, и нежный и грубый,
Влекущий, как тьма, разговор!

Кто магию сумрачной власти
В ее приближения влил?
Кто ядом мучительной страсти
Объятья ее напоил?

Хочу проклинать, но невольно
О ласках привычных молю.
Мне страшно, мне душно, мне больно…
Но я повторяю: люблю!

Читаю в насмешливом взоре
Обман, и притворство, и торг…
Но есть упоенье в позоре
И есть в униженьи восторг!

Когда поцелуи во мраке
Вонзают в меня лезвие,
Я, как Одиссей о Итаке,
Мечтаю о днях без нее.

Но лишь Калипсо я покинул,
Тоскую опять об одной.
О горе мне! жребий я вынул,
Означенный черной чертой!

Юлия Друнина — Чтоб человек от стужи не застыл: Стих

Чтоб человек от стужи не застыл,
Не засосал его житейский омут,
Обязан он иметь надёжный тыл,
Где перевяжут, обогреют —
дома.
Любовью оградят его от бед,
Что, словно мины, ставит нам эпоха.
А если этакого тыла нет,
Ему, как раненному
На нейтралке,
Плохо…

Варьете

Когда толпа девиц влюблённых,
К вам воспылает страстью жгучей,-
Не пойте гимнов восхвалённых
И скройтесь на ладье плавучей.
* * *
Когда толпа девиц влюблённых,
К вам воспылает чувством мести,-
Не устрашитесь чар их тёмных
И спирта выпейте грамм двести.
* * *
Когда толпа девиц влюблённых,
К вам воспылает гневом лютым,-
Не испугайтесь стрел калёных
И курс держите к рекам гнутым.
* * *
Когда толпа девиц влюблённых,
К вам воспылает казнью жуткой,-
Не закрывайте глаз свободных
И увернитесь лестной шуткой.
* * *
Когда толпа девиц влюблённых,
К вам воспылает смертной скукой,-
Не пользуйтесь тяжбой виновных
И не томите их разлукой.
* * *
Когда толпа девиц влюблённых,
К вам воспылает страстью жгучей,-
Не пойте гимнов восхвалённых
И скройтесь на ладье плавучей.

Иван Бездомный