Наши любимые стихи - II

Друзья, в этой теме пишем стихи любимых авторов.

Если автор неизвестен - ничего страшного.
Стихи должны греть душу, а не вызывать ненужные споры.просьба посты оставлять без иллюстраций !

Предыдущая тема здесь


.

В каждом борются ангел и бес,
Каждому выдан по силам крест.
В лазарете надломленных жизней
Не хватает свободных мест.

Каждый решает - с или без,
Вниз лететь или до небес,
Либо так и топтаться до тризны,
Пока Богу не надоест.

Кто-то идет по головам,
Кто-то верит свято глазам и словам.
Лазарет надломленных жизней
Уже просто трещит по швам.

На двери ржавеет табличка "спаси себя сам".

Натали КОТ

Сегодня кто-то продавал на перекрестке счастье.
Оно лежало средь крючков и старых ярких платьев,
среди усталых пыльных книг, средь кисточек и мела.
Оно лежало и на всех неверяще смотрело.

Народ шел мимо, редко кто вдруг подходил к прилавку
Купить брошюрку, календарь, иголку, нить, булавку.
И равнодушный взгляд скользил по глупой мелочовке,
А счастье так просилось в дом, так робко и неловко.

Моляще поднимало взгляд, едва-едва пищало,
Но «кто-то» мимо проходил и счастье замирало.
Темнело, я брела домой. В карманах грея руки.
Торговец собирал товар, чуть напевал со скуки.

Я бы прошла, но вдруг задел молящий и печальный
Беспомощный несчастный взгляд, как будто вздох прощальный.
Я подошла, а за стеклом пластмассовой витрины
комочек маленький дрожал от горя и обиды.

Комок устал, хотел в тепло, замерз на этой стуже,
но к сожалению комок был никому не нужен.
— И сколько стоит? — голос мой дрожал от напряжения.
— Что? Это? — Это! — Да бери, оно — одни мученья!

Я бережно взяла комок, к груди его прижала,
Закутав в складочки пальто домой почти бежала.
Бежала греть. Скорей, скорей! В тепло с морозных улиц,
И даже блики фонарей как-будто улыбнулись…

И улыбался белый снег, и небо. Мир смеялся.
Нашелся все же человек, что счастьем не кидался.
Я принесла комочек в дом и стало вдруг понятно,
Что никому его не дам, и не верну обратно.

Лариса Рубальская

Пойду, схожу за счастьем на базар,
А после в супермаркет, за удачей…
И что с того, что это не товар…
Я попрошу ещё любви — на сдачу…
И взвесьте мне, пожалуйста, грамм сто,
той совести, что с краю, полкой ниже…
Просрочена? Ну, ладно я потом,
Куплю в другом ларьке… А вижу-вижу:
По акции есть скидка для меня.
Давайте доброты, насколько хватит…
А есть у вас от злых людей броня?
Что-что? На это деньги жалко тратить?
А средство есть от жалости у вас?
Микстура от тоски, сироп от скуки?
Продайте мне ещё вот этот шанс…
И крепкую настойку от разлуки…
Уюта мне семейного — мешок,
Чтоб высший сорт, другого, мне не надо…
И красоты вон той, с пометкой «ШОК»,
Таблетки от неискреннего взгляда…
А дружбу как, поштучно иль навес,
Сегодня вы, любезно, продаёте?
Нет, не куплю, а просто — интерес,
Зачем так жить, и есть ли смысл в расчёте?
Ещё здоровья близким прикуплю
И буду им дарить на Дни Рожденья…
В продаже — зависть? Зависть не люблю.
Продайте лучше пол кило терпенья…
Доверия не нужно… В прошлый раз
Купила оптом, мне надолго хватит…
Продайте все запасы слёз из глаз,
Моя судьба вам, с радостью, заплатит…
Зачем? А чтоб не плакала душа
У тех людей, в которых много света…
Ведь жизнь тогда, добра и хороша,
Когда у вас в продаже боли нету…
Нет, счастья на базаре не купить…
Но если мы научимся делиться
Тем самым счастьем и любовь дарить,
То всё плохое просто испарится…

Ирина Самарина-Лабиринт

Однажды всё проходит безвозвратно…
И чувства, и надежды, и мечты.
Всё то, что от души — всегда бесплатно,
От нежности до тёплой доброты…

Но если бы мы знали, что однажды
Увидим близких лишь последний раз,
То в тот момент нам было б очень важно
Не то, что будет завтра, а сейчас…

Сейчас живём… Целуем, обнимаем…
Сегодня часто спорим ни о чём.
А завтра мы самих себя ругаем,
Но только день вчерашний не вернём.

Уходим мы, и нас порой бросают…
К другим уходят и на небеса…
Глаза, как тучи, капли разбросают.
Черна, как сажа, жизни полоса…

И, кажется, не будет встреч чудесных,
И искренних признаний не вернуть…
Что будет завтра — мне не интересно.
Ведь жизнь — она сейчас, и в этом суть…

И если есть, кому в любви признаться,
Кого обнять, кому сказать «Прости»,
То нужно сделать и не сомневаться,
Ведь в прошлое дорогу не найти…

И к будущему тоже не добраться,
Не долетит крылатый самолёт…
Сегодня нужно жизнью наслаждаться,
Спешить туда, где кто-то очень ждёт.

Все планы могут рухнуть в одночасье…
Единственный реально верный ход —
Не отложить любовь, родных и счастье
На завтра, что, возможно, не придёт…

Ирина Самарина-Лабиринт

Булат Окуджава

Считалочка для Беллы

Я сидел в апрельском сквере.
Предо мной был божий храм.
Но не думал я о вере,
я глядел на разных дам.

И одна, едва пахнуло
с несомненностью весной,
вдруг на веточку вспорхнула
и уселась предо мной.

В модном платьице коротком,
в старомодном пальтеце,
и ладонь - под подбородком,
и загадка на лице.

В той поре, пока безвестной,
обозначенной едва:
то ли поздняя невеста,
то ли юная вдова.

Век мой короток - не жалко,
он длинней и ни к чему...
Но она петербуржанка
и бессмертна посему.

Шли столетья по России,
бил надежды барабан.
Не мечи людей косили -
слава, злато и обман.

Что ни век - все те же нравы,
ухищренья и дела...
А Она вдали от славы
на Васильевском жила.

Знала счет шипам и розам
и безгрешной не слыла.
Всяким там метаморфозам
не подвержена была...

Но когда над Летним садом
возносилася луна,
Михаилу с Александром,
верно, грезилась она.

И в дороге, и в опале,
и крылаты, и без крыл,
знать, о Ней лишь помышляли
Александр и Михаил.

И загадочным и милым
лик Ее сиял живой
Александру с Михаилом
перед пулей роковой.

Эй вы, дней былых поэты,
старики и женихи,
признавайтесь, кем согреты
ваши перья и стихи?

Как на лавочках сиделось,
чтобы душу усладить,
как на барышень гляделось,
не стесняйтесь говорить.

Как туда вам все летелось
во всю мочь и во всю прыть...
Как оттуда не хотелось
в департамент уходить!

1972

Ты писатель от Бога, спроси любого
Он будет сразу заколдован увлекательным слогом,
Кто б еще, кроме тебя, свой написал некролог,
От души, беллетрист, сколько миров ни создашь
Ты и сам лишь NPC — неигровой персонаж,
Герои карикатурны, сколько томов ни продашь,
В глаза бросается халтурно прорисованный пейзаж,
Проза — постное говно, хоть строчишь простыни давно,
Каково жить, когда ты во всем посредственность?
Где профсоюз писак? Это помощь неимущим
Сдай макулатуру свою сам, устройся ночным грузчиком,
Но ты не добрый маг, копрофаг
Компромат говном пропах
Много так про говно, ты прав —
Каков мой враг, таков мой нрав,
Суровый факт: часть твоей жизни называется «Развод»,
В ней ты горько причитаешь, собираясь на завод,
Мол, спит с любовником жена, ты с ним бухаешь алкоголь,
Предрассудки патриархата (всё нормально) — ты альфач, а не куколд,
Я не хотел о личном,
Скандалы — баг, а не фича,
Тем любовником был я, звал прогуляться до дома,
Она била фонтаном, словно она Пиаццо Навона (знаешь?)
Я проник в твой мир, будто тебя помацал проктолог,
Когда пришвартовался к ней, как у палаццо гондола,
Гондольер — я, ты все тянешь в пасть — лангольер,
Хватит жрать, ...., ты уже с виду шар — монгольфьер,
На книжной ярмарке ты б, как швейцар, ждал в фойе ....

Идет пепельный дождь
Где я? Зачем на мне доспехи? Где зонт?
По сравнению с тем, как быстро время течет здесь
Оно во внешнем мире — густой кремовый торт

Сын, тебе незнакомы прозы азы,
Выбор слов злит и вызывает рвотный позыв,
Вот те четкий посыл,
Даже в постельной сцене не используй оборот «дошел до вожделенной щели»

Меня ждёт впереди разветвлённая схема необкатанных трасс,
И одни стали избитыми и безобидными,
Другие сытыми с увесистыми битами на перевес,
Нет, среди этих меня нет, среди текста,
Мы дышим пылищей - это ржавый раритет,
Схема в голове, и я готовлю новый текст....

Очередь за счастьем

Привычка свыше нам дана,
Замена счастию она —
Писал поэт в одной из глав,
А он велик и, значит, прав.
Но я хочу его поправить,
И от себя чуть-чуть добавить.
Я думаю, привычка может
Заменой быть несчастью тоже.
Привыкнуть можно ко всему —
К весне в сиреневом дыму,
К осенним ржавым кленам, к лужам,
К тому, что тот, кто был так нужен,
Жестоко предал вас в финале,
А вас давно предупреждали,
А вы всё не хотели вникнуть.
Придётся к этому привыкнуть.
Негромко тикают часы,
Струится свет из лампы тусклой,
И привыкаешь к новой грусти
В начале тёмной полосы.
К тому, что не с кем слова молвить,
Что стало некому готовить,
И по ночам совсем не спится,
А утром ломит поясницу.
Кто другом был, вдруг стал не другом,
Хоть и везуч не по заслугам.
И мог звонить почаще кто-то,
Но ведь у всех свои заботы…
Весы и зеркало не льстят,
Часы ползут, а дни летят,
И затянулись холода.
И никого. И никогда.
Но всё же верю я поэту.
А значит, тьма — начало света,
Про одиночество забыть,
Свою свободу полюбить.
Сходить в кино. Наряд примерить,
И главное — во что-то верить.
А ночь — она к утру дорога,
Осталось ждать совсем недолго.
Привыкнув к бедам и напастям,
Встаём мы в очередь за счастьем.
И я привыкла ко всему
И не бросаюсь зря словами.
За счастьем очередь займу.
Кто тут последний? Я за вами.

Лариса Рубальская

А вы когда-нибудь людей теряли?
Так просто, тихо, мирно, без причин... Когда сначала душу отдавали,
А вскоре раз, и мир вдруг стал иным.
А вы когда-нибудь в них утопали
Нелепо так, до пустоты внутри?
А вы когда-нибудь людей теряли,
А после сохраняли их внутри?
А вы когда-нибудь себя жалели
От безысходности? А может просто так?
А вы когда-нибудь людей вернуть хотели,
Когда без них совсем-совсем никак?
А вы от одиночества болели?
А вам казалось, что неделя - это век?
А вы держать в себе всю боль умели,
Когда ушел ваш самый главный человек?
А вы когда-нибудь... хотя, конечно, было
Отчаяние и боль, и пустота...
А сердце помнит, сердце не забыло!
Уходят люди...
Жаль, что навсегда.
©

Ах, мадам! Вам идёт быть счастливой,
Удивлённой и нежной такой,
Безмятежной, свободной, красивой,
Вам неведомы лень и покой.
Окрылённой прекрасной мечтою,
Позабывшей печали и боль,
Сердцем любящей, словом, душою,
Ну, а слёзы… ведь это лишь соль.
Пресно жить — тоже вроде не в радость,
И не сахар бывают деньки,
Что же нужно — пустяк, капля, малость,
Чтоб горели в глазах огоньки!
Чтобы губы несмело шептали,
Чтоб стучали сердца в унисон,
Даже можно немного печали,
Только чтоб был в печали резон.
Чтоб дожди обходили сторонкой,
Чтоб играли ветра в волосах,
Чтобы нитью хрустальной и тонкой
Вам на плечи ложилась роса.
Вырастали деревья большими,
Утекало немало вод,
И глаза оставались такими,
И высоким был неба свод…

Лариса Рубальская

Мы молоды. У нас чулки со штопками.
Нам трудно. Это молодость виной.
Но плещет за дешевенькими шторками
бесплатный воздух, пахнущий весной.

У нас уже – не куклы и не мячики,
а, как когда–то грезилось давно,
нас в темных парках угощают мальчики
качелями, и квасом, и кино.

Прощаются нам ситцевые платьица
и стоптанные наши каблучки.
Мы молоды. Никто из нас не плачется.
Хохочем, белозубы и бойки!

Как пахнут ночи! Мокрым камнем,
пристанью,
пыльцой цветочной, мятою, песком...
Мы молоды. Мы смотрим строго,
пристально.
Мы любим спорить и ходить пешком...

Ах, не покинь нас, ясное, весеннее,
когда к нам повзросление придет,
когда другое, взрослое везение
нас по другим дорогам поведет.

От лет летящих никуда не денешься,
но не изменим первым «да» и «нет».
И пусть луны сияющая денежка
останется дороже всех монет.

Жизнь – наковальня. Поднимайте молоты!
На молодости – главные дела.
Мы молоды. Мы будем вечно молодо
смотреться в реки, в книги, в
зеркала...

/Римма Казакова/

Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится .
Гляну в зеркальце, одна кручина,
Шея в складках, лицо в морщинах.

Туфли куплю, в журнале копия,
Носить не могу, плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая,
Не то дальнозоркая, не то близорукая.

И слух стал немного ниже,
Пошлют подальше, иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,

Мол, и в старости на любовь есть сила.
Но я вам скажу , не тут то было!
Хочу кокетничать глазки в пол,
А лезу в сумочку, где валидол.

К мужчине в объятья хочется броситься
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества-
Зачем легла к нему, забыла начисто.

Одно утeшение со мной повсюду.
Я хуже, чем была, но лучше, чем буду!

© Лариса Рубальская

Ведь не сравнить судьбу с судьбой,
И горькой может быть, и сладкой,
Едва заметною тропой
Или же магистралью гладкой.
Как сделать жизнь совсем иной,
Всегда является загадкой,
Как есть, её берут такой
Иль добывают мёртвой хваткой.
Но бесполезная борьба,
Коль не имеешь жёстких качеств,
Кто не борец, тому судьба
Даётся волей обстоятельств.
Свою судьбу не изменить,
Ей беззастенчиво играли
Те, кто спокойно может жить
Не соблюдая норм морали.

Болутенко Анатолий

Edvin Marton- Rio Carneval - ♫ ♫ ♫


Cкрытый текст -

 

Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.
Редьярд Киплинг

Cкрытый текст -

 

Александр Володин

***

А девушки меж тем бегут,
пересекая свет и тьму.
Зачем бегут? Куда? К кому?
Им плохо тут? Неплохо тут.
На них бредущие в обиде.
Завидуют уставшие.
«Бегите, девушки, бегите!» -
кричат им сестры старшие…
Бегите же, пока бежится.
А не снесете головы –
хотя бы память сохранится,
как весело бежали вы…

***

Так неспокойно на душе.
Умнее быть, твержу, умнее!
Добрее быть, твержу, добрее!
Но мало времени уже.

***

Простите, простите, простите меня!
И я вас прощаю, и я вас прощаю.
Я зла не держу, это вам обещаю.
Но только вы тоже простите меня!

Забудьте, забудьте, забудьте меня!
И я вас забуду, и я вас забуду.
Я вам обещаю, вас помнить не буду,
но только вы тоже забудьте меня!

Как будто мы жители разных планет.
На вашей планете я не проживаю.
Я вас уважаю, я вас уважаю,
но я на другой проживаю. Привет!

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой…
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди… Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.

Евгений Евтушенко

Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.

Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.

Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.

Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.

Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.

Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.

А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз…
Ты предавал их в жизни столько раз!

И вот оно — возмездье — настает.
«Предатель!» — дождь тебя наотмашь бьет.
«Предатель!» — ветки хлещут по лицу.
«Предатель!» — эхо слышится в лесу.

Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,

и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя…

Евгений Евтушенко

Заклинание

Весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.
Пусть я не там с тобой, а где-то вне,
такой далекий, как в другой стране,—
на длинной и прохладной простыне
покойся, словно в море на спине,
отдавшись мягкой медленной волне,
со мной, как с морем, вся наедине.

Я не хочу, чтоб думала ты днем.
Пусть день перевернет все кверху дном,
окурит дымом и зальет вином,
заставит думать о совсем ином.
О чем захочешь, можешь думать днем,
а ночью — только обо мне одном.

Услышь сквозь паровозные свистки,
сквозь ветер, тучи рвущий на куски,
как надо мне, попавшему в тиски,
чтоб в комнате, где стены так узки,
ты жмурилась от счастья и тоски,
до боли сжав ладонями виски.

Молю тебя — в тишайшей тишине,
или под дождь, шумящий в вышине,
или под снег, мерцающий в окне,
уже во сне и все же не во сне —
весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.

Евгений Евтушенко

Я очень часто несу чепуху,
Пишу плохие стихи,
Ношу пальто на рыбьем меху,
Холодные сапоги.

Теряю друзей, наживаю врагов,
Плачу за газ и за свет,
А кроме того, ищу любовь,
Которой всё нет и нет.

© И. Бродский

Неразделенная любовь

Любовь неразделенная страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделенная смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
Один мой деловитый соплеменник
сказал жене в театре «Современник»:
«Ну что ты в Сирано своем нашла?
Вот дурень! Я, к примеру, никогда бы
так не страдал из-за какой-то бабы…
Другую бы нашел — и все дела».
В затравленных глазах его жены
забито проглянуло что-то вдовье.
Из мужа перло — аж трещали швы!-
смертельное духовное здоровье.
О, сколько их, таких здоровяков,
страдающих отсутствием страданий.
Для них есть бабы: нет прекрасной дамы.
А разве сам я в чем-то не таков?
Зевая, мы играем, как в картишки,
в засаленные, стертые страстишки,
боясь трагедий, истинных страстей.
Наверное, мы с вами просто трусы,
когда мы подгоняем наши вкусы
под то, что подоступней, попростей.
Не раз шептал мне внутренний подонок
из грязных подсознательных потемок:
«Э, братец, эта — сложный матерьял…» —
и я трусливо ускользал в несложность
и, может быть, великую возможность
любви неразделенной потерял.
Мужчина, разыгравший все умно,
расчетом на взаимность обесчещен.
О, рыцарство печальных Сирано,
ты из мужчин переместилось в женщин.
В любви вы либо рыцарь, либо вы
не любите. Закон есть непреклонный:
в ком дара нет любви неразделенной,
в том нету дара божьего любви.
Дай бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежного ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледененной,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделенной.

Евгений Евтушенко

Иосиф Бродский

Postscriptum

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не способен заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

1967 г.