– Эй, русский… Эй, Сашка, ты еще живой? Я думал, что ты уже сгорел в своем танке... Еще сгоришь. Я буду поджигать тебя, пока тебе не будет могила, – доносился из эфира чужой голос.
Командир тридцатьчетверки старшина Александр Милюков опешил. Что за чушь?
А из рации продолжал слышаться хриплый голос:
– На твоем колхозном тракторе только в могилу. Ну что, выйдешь на нем один на один против моей "пантеры"? Один на один, по-рыцарски...
– Ах, это ты, мать твою?! – Милюков чертыхнулся, поняв, с кем имеет дело. Волну радиостанции его танка отыскал фашист. Да не простой, а настоящий ас, "хитрющий", как его прозвали в экипаже Милюкова.
– Я готов, – ответил Александр. – Посмотрим, чья возьмет, фашист недобитый.
– Выходи на дуэль сейчас. Только завещание напиши, а то не найдут тебя. Твоя страна очень велика, я узнал это, когда русский учил...
– Сам о завещании побеспокойся, – уже кричал Милюков, матеря немца на чем свет стоит.
Немец умолк. Умолк и Милюков в ожидании, что скажут члены экипажа. Гитлеровец-то в более выгодных условиях. 76-мм пушка Т-34 не брала лобовую броню "пантеры", а немецкий танк из своего длинноствольного 75-мм орудия мог сжечь тридцатьчетверку с расстояния едва ли не двух километров, а с тысячи метров – уж наверняка. И все же экипаж Милюкова принял вызов фашистского аса.
Тридцатьчетверка стрелой, по-другому и не скажешь, вылетает на исходную позицию. Велик риск, но когда еще можно встретиться с «хитрющим», расквитаться с ним? А расквитаться было за что. В недавнем бою именно эта "пантера" двумя снарядами прошила тридцатьчетверку. Экипаж Милюкова проворонил "хитрющего", он внезапно выполз из второго эшелона и открыл прицельный огонь. Тогда они чудом остались живы.
Известно, что за одного битого двух небитых дают. Во втором бою ловушку запомнившейся нашим танкистам "пантере" устроил экипаж Милюкова. Но не тут-то было. Как ни старался командир орудия сержант Семен Брагин, как ни материл его Милюков, снаряды шли мимо. Уворачивался немец, да так ловко, что все поняли – за рычагами "пантеры" ас. Впрочем, другому не позволили бы постоянно пастись во втором эшелоне, не позволили бы быть свободным охотником. Заряжающий рядовой Григорий Чумак и обозвал тогда немца "хитрющим". И вот танкисты вступают с ним в схватку.
Милюков нервничал, понимая, что останется в живых и командиром экипажа только при одном условии – если с блеском выиграет поединок. Иначе трибунал – тридцатьчетверка сорвалась с боевой позиции без приказа комбата. Проигрыш же вообще сулил верную смерть – живым на этот раз немецкий ас никого не выпустит, после первого попадания положит как в копеечку еще несколько снарядов.
Местность для поединка давала шанс экипажу на успех, она была безлесной, но испещренной балками и оврагами. А тридцатьчетверка – это скорость, маневренность. Машина же Милюкова и вовсе летала до восьмидесяти километров в час. В прошлом механик-водитель, старшина Милюков выжимал из нее все соки, заводские характеристики превышал почти на треть. Словом, успех в поединке зависел от мастерства двух экипажей. От того, кто первым обнаружит противника, кто первым произведет прицельный выстрел, кто сумеет вовремя увернуться, и от многого, многого другого. Главное – любыми способами приблизиться к "пантере" на дистанцию 300-400 метров, тогда можно огневую дуэль вести на равных. Но немец-то не будет ждать, значит, метров семьсот тридцатьчетверке придется идти под его прицельным огнем.
Гитлеровец выстрелил сразу после того, как экипажи увидели друг друга. Да, он не хотел терять ни метра преимущества из тех семисот, что у него были в запасе. Снаряд взорвался рядом с советским танком. Прибавить скорость? Но на каменистом участке тридцатьчетверка давала километров тридцать, не более, и прибавить могла лишь чуть-чуть. Не пролетишь эти семьсот метров, успеет немец смертельно врезать. И Милюков тут же дал по тормозам, снизил скорость. Решил: пусть немец прицелится. Александр «видел» его за броней "пантеры", "видел" его впившимся в прицел... "Нет, гад, ничего у тебя не получится".
"Даю скорость! Маневрирую!" – прокричал Милюков. Тридцатьчетверка рванула чуть раньше, может, на секунду, прежде чем из ствола «пантеры» плеснуло пламя. Опоздал немец, снаряд прошел мимо. "Вот так-то, фриц, дальнобойная пушка – это еще не все". К Милюкову пришла уверенность, он теперь знал: увильнуть от снаряда можно и на открытой местности, можно превзойти в расторопности немецкого аса. А тут еще Николай Лукьянский, который находился на командирском месте, крикнул: – Двенадцать секунд, командир, я засек, двенадцать!
– Умница, Коля, – похвалил Милюков.
Теперь Александр знал, что между первым и вторым выстрелом немца – двенадцать секунд. Увеличил скорость. Проскочить бы еще метров двести ровного поля, всего метров двести… А Лукьянский считал: "...Семь! Восемь! Девять! Десять! Одиннадцать!.. " Милюков тут же что было силы рванул на себя оба бортовых фрикциона. Танк вздрогнул и замер. Снаряд перед самым носом вспахал землю. "Посмотрим, чья возьмет!"
Танк Милюкова то резко тормозил, то резко бросался в ту или иную сторону, и немецкие снаряды шли мимо. Экипаж мастерски использовал каждую ложбинку, каждый холмик для своей защиты. Тридцатьчетверка неумолимо приближалась к "пантере". Немецкий ас посылал снаряд за снарядом, но советский танк был неуязвим, он рос в прицеле неестественно быстро. И нервы у немца не выдержали, "пантера" стала отступать. "Струсил, гад! – кричал Милюков. – Даю скорость! "
Танк противника пятился назад. В том, что в нем сидел настоящий ас, наши танкисты убедились еще раз. Ни разу немец не подставил борт или корму. И только раз, когда перед отступающей "пантерой" оказался спуск, она, задрав пушку, на секунду показала днище. Этой секунды и хватило для того, чтобы Семен Брагин влепил бронебойным в уязвимое место.
Немецкий танк охватило пламя, "пантера" заносчивого немецкого аса горела. Экипаж Милюкова захлебывался от восторга, танкисты кричали, хохотали, ругались. Всех их отрезвила рация, откуда донесся голос комбата:
– Милюков! Дуэлянт хренов, под суд пойдешь!..
Уже после боя отважной четверке расскажут, как внимательно за поединком наблюдали и с советской, и с немецкой стороны. За все время дуэли никто, кроме ее участников, не произвел ни единого выстрела. Наблюдали с тревогой и любопытством.
Милюков оценил выдержку комбата, его опыт. В момент поединка комбат не произнес ни слова, понимал – нельзя под руку. Свое недовольство высказал, когда поединок был выигран, и высказал лишь единожды. Может быть, потому, что в душе был доволен, а может, оттого, что по окончании рыцарской дуэли бой разгорелся уже между подразделениями, и экипаж Милюкова вновь праздновал победу. Да какую победу! Тридцатьчетверка встретилась с тремя "тиграми", сожгла их, а затем раздавила вместе с расчетами несколько артиллерийских орудий...
А теперь еще раз об участниках того суперпоединка. Ими были: командир танка старшина Александр Милюков, заменивший во время дуэли механика-водителя, механик-водитель рядовой Николай Лукьянский, занявший командирское кресло, заряжающий рядовой Григорий Чумак и командир орудия сержант Семен Брагин, выстрел которого и поставил победную точку. Как сложилась их судьба? Семен Брагин и Николай Лукьянский погибли, первый – в день Победы в Кенигсберге, второй – 2 мая в Берлине. О Григории Чумаке ничего не известно. Александр Милюков встретил Победу в Германии.
О нем чуть подробнее. Он один из тех, кто входит в когорту советских асов-танкистов.
Родился Александр Милюков в 1923 году в селе Наровчат Пензенской области в крестьянской семье. Окончил 10 классов и школу Гражданского воздушного флота. Но так вышло, что летчиком не стал. На фронт прибыл в 1942-м, попросился в танкисты, механиком-водителем. После того как его КВ подбили, пересел на Т-34, вскоре стал командиром. В феврале 1943-го в боях за Харьков его экипаж одержал первую победу – уничтожил "тигр", который по многим параметрам превосходил тридцатьчетверку. Под тем же Харьковом Александр горел в танке.
В самый разгар боев на Курской дуге Милюков в смертельном поединке сжег "пантеру" немецкого аса, а затем еще три "тигра". В 1944-м Милюков окончил Саратовское танковое училище. Еще два "тигра" он записал на свой счет уже в 1945-м, в Германии, под Гольсеном и Дрезденом, будучи младшим лейтенантом, командиром роты 53-й гвардейской танковой бригады (3-я танковая армия, 1-й Украинский фронт). Принимал участие в уличных боях в Берлине. В июне 1945-го за проявленные мужество и героизм удостоен звания Героя Советского Союза. После войны Милюков работал на Одесской киностудии. По его сценарию снят захватывающий фильм "Экипаж машины боевой". Фильм о самом остром поединке в его жизни – о рыцарской дуэли.
Источник: журнал "Братишка", декабрь, 2003 г.