djuka

Новости критиков, скандалы фестиваля, . Прощание с языком. Рождение мысли и чувства, «веротерпимость» и «общие ценности»



Помимо скандала вокруг ленты «Принцесса Монако», которая в этом году открывала Каннский кинофестиваль, на нынешнем фестивале зрителям была представлена и другая картина, вокруг которой разгорелись горячие споры, готовые, кажется, закончится судебными разбирательствами.

Речь идет об обросшем целым букетом скандалов, дрязг и сплетен фильме американца Абеля Феррары «Добро пожаловать в Нью-Йорк», где Жерар Депардье, с некоторых пор ставший своего рода персоной нон грата во Франции, сыграл бывшего президента международного банка Доминика Стросс-Кана.

Фильм показывали в Каннах лишь в одном из наспех смонтированных экранов под шатром пляжного ресторана. Несмотря на то, что все герои киноленты носят вымышленные имена, адвокаты Стросс-Кана уже грозятся подать на режиссера в суд. Тот, в свою очередь, отвечает, что он, как артист, имеет право выбирать любые темы и любых героев для своих картин.
Издание La Libre указывает, что в антисемитизме режиссера обвинили издательский дом Le Monde и экс-супруга Стросс-Кана Анне Синклер. Анне Синклер заявила, что в образе "невероятно богатой главной героини, способной оказывать материальную помощь государству Израиль", "нашли отражение все фантазии режиссера и продюсеров о евреях".

Синклер возмущена тем, как авторы объяснили то, откуда у семьи главной героини взялись деньги. По их версии, дед и отец героини сколотили свой капитал во время Второй мировой войны. Адвокат Жан Вейл также заявил, что картина несет в себе "долю антисемитизма", однако поводом для жалобы станет то, как авторы трактовали события вокруг экс-главы МВФ, фактически обвинив его в изнасиловании.

Сам Депардье поведение своего героя отнюдь не одобряет, называя его «больным человеком, который не хочет лечиться». Жаклин Биссет, сыгравшая в фильме жену главного героя, заняла позицию своего коллеги, с которым не раз оказывалась вместе на съемочной площадке. Так, Депардье и Биссет играли в знаменитом фильме Франсуа Трюффо «Американская ночь».

Жаклин Биссет рассказала подробности работы над этой нашумевшей картиной: «Мы снимали сцену в помещении, где было очень холодно, пусто и страшно – та самая квартира, где какое-то время банкир жил как бы в тюрьме, куда его поместили американские власти.

В основу сюжета легли события, произошедшие со Стросс-Каном весной 2011 года, когда его обвинили в изнасиловании горничной в одном из отелей Нью-Йорка. Скандальная история заставила бизнесмена уйти в отставку с поста главы Международного Валютного Фонда и отказаться от борьбы за пост президента Франции.
В Каннах Жерар Депардье представил и другую работу «Лига мечты». Актер сыграл призидента ФИФА Жюля Риме.

***

Документальный «Майдан» Сергея Лозницы (вне конкурса) и игровое трехмерное «Прощание с языком» Жана-Люка Годара (в конкурсе) в Каннах показали в один день. На следующий состоялась мировая премьера альманаха «Мосты Сараево», среди 13 соавторов которого — опять Годар и Лозница.
Совпадение, но не случайное. Их точки пересечения, общие темы: история и память как их связь с настоящим.

Лозница оказался на Майдане, когда приехал в конце прошлого года в Киев, где собирается снимать монументальный «Бабий Яр»: то жгучее настоящее, которое стало материалом «Майдана», будто вылупилось из травм прошлого. Годар в своей картине пересказывает диалог еврейского мальчика на пороге газовой камеры и нацистского офицера. «Почему?» — «Никаких почему!» Обе картины — и «Прощание с языком», и «Майдан» — протестуют против этого «никаких почему».

Ревизионист Годар смотрит назад и подводит итоги. Уже не первое десятилетие он занимается только этим, но не так занудно и нравоучительно, как Питер Гринуэй: для британца кинематограф умер, для Годара он вечно живой. Своими восхитительно манерными, возмутительно эклектичными, философически-развлекательными антифильмами отец-основатель «новой волны» предрекает возрождение кино из того самого пепла, в котором он сам по-детски увлеченно копается.

В монолитно-цельных фильмах Лозницы — кинематографиста настоящего, а возможно, и будущего — это возрождение происходит на наших глазах: эпическое, героическое, монументальное. Состоящее исключительно из документальных съемок, обретающих мощь мифа, — так же, как безумные фантазии Годара порой кажутся не сфабрикованными, а нагло вырванными из контекста реальности.
И «Майдан», и «Прощание с языком» — фильмы глубинно политические. Почти полвека назад Годар с товарищами сорвал Каннский фестиваль, чтобы кино не отвлекало публику от истории, творившейся в 1968-м на улицах и площадях Парижа.

В 2014-м герои Годара, которых не отпускает все та же тревога, листают на книжных развалах «Бесов» Достоевского и скачивают на айфон фотографии Солженицына. Лозница меж тем привозит на Круазет два с лишним часа уже современной истории, творящейся на улицах и площадях Киева.

Туда режиссер-космополит (родился в Белоруссии, учился в Киеве, стал режиссером в Москве, снимал в Петербурге, живет в Берлине) приехал в разгар событий — вдвоем со звукорежиссером, с камерой под мышкой. Так, вероятно, должен был поступить каждый настоящий документалист — но сделал это один Лозница.

Если от русской революции 1917 года в кинематографе осталась лишь виртуозная реконструкция, сделанная Эйзенштейном в «Октябре», то у украинской отныне навсегда, как бы ни развивались события, останется «Майдан».

«Героям слава!» — кричит Майдан, но героев в фильме Лозницы нет. Сотни лиц, с первого кадра заполняющие прямоугольник экрана, не оставляют и свободного миллиметра. Единственный герой здесь — народ, подобный античному хору. Недаром, когда кто-то обращается к Майдану со сцены, камера смотрит не на выступающего, а на слушающих — и неизменно отвечающих. Грозная музыка не толпы, но народа может слышаться в гимне Украины, открывающем фильм. Неважно, сторонник вы федерализации или единства страны: в любом случае трудно не быть впечатленным тем, как люди разом снимают головные уборы и хором поют эти строки. Однако схожая музыка слышна в молитве, в народной песне, в дурацком политическом поп-хите о президенте Вите и даже в тех сценах (их большинство), звуковым фоном для которых становится напряженная тишина. Или крики. Или выстрелы.

«Майдан» не про чью-то политическую волю, не про коварные заговоры и благородные идеи, не про их равно корявое воплощение, не про западенцев или «Беркут». Он о том, что народ не абстракция и не спекуляция. Это почти мистическая сила, возвышающая человека, и в то же время единственная (пусть до поры до времени невидимая для политиков) реальность. Экран искрит и бьет током, когда в финале она прорывается наружу — в массе лиц, высвеченных в темноте дисплеями мобильников, когда толпа расступается перед гробом с одной из жертв насилия. Смерть героя есть рождение народа — не в каком-то теоретическом, а в самом конкретном контексте, здесь и сейчас.

***

Смерть героя — и то, чем еще с 1960-х одержим Годар. Мужчина и женщина в его новой картине лишены имен и удостоены лишь слабого намека на сюжет. Вроде бы она замужем, но проводит время с любовником, и кого-то вот-вот застрелит ревнивый муж (или нет?).

Несмотря на это, обнаженные — будто для того, чтобы придать телесности, вещественности эфемерным экранным призракам, — он и она обращаются друг к другу на «вы».

Им не дано не только действовать, но даже думать: мужчина принимает позу роденовского «Мыслителя», сидя на унитазе, и его глубокомысленные изречения недвусмысленно проиллюстрированы актом дефекации.
Прощание с языком: любые слова сегодня лишены смысла и потому иногда не переводятся субтитрами, изредка и вовсе прерываются на полузвуке. Но есть в союзе виртуальных любовников и третий — отнюдь не лишний, придающий смысл пестрой череде галлюцинаций, ассоциаций и просто абстракций.

Приблудная собака поселилась в их доме. Она агент автора, меланхоличный и молчаливый; не герой, но наблюдатель. Это ее сны, сами об этом не подозревая, смотрят люди. Это ее взгляд — не черно-белый, как принято считать, а цветной и даже трехмерный (3D!) — транслирует камера.

Камера Лозницы временами тоже напоминает взгляд собаки или, скажем, севшей на ветку дерева птицы, внимательно и бесстрастно изучающей трагедии мира людей. Камера неподвижна и беспощадна: Лозница не отводит глаз. Учитывая, что большую часть картины режиссер снимал сам, некоторые сцены — особенно вооруженные столкновения митингующих с «Беркутом» — трудно смотреть без некоторого трепета.

Свидетельство становится поступком. Фиксирование фактов — творчеством. Бесконечное количество журналистских репортажей с Майдана, профессиональных или любительских, не достигали эффекта этого фильма: их авторам были важны детали, позволяющие отыскать конкретных жертв или виновных, а Лозница дает иную, общую картину событий. Как в предыдущем его игровом фильме людей заволок всеведущий туман, так здесь киевскую площадь Независимости окутывает черный дым. Но без сгустившегося мрака невозможен последующий рассвет.

Назвав фильм «Прощание с языком», Годар поразил Канны своей последовательностью: не явился на премьеру и отменил пресс-конференцию, заменив ее девятиминутным видеопосланием дирекции фестиваля. Однако освободиться от слов, как бы он их не презирал, в самом фильме великий француз не смог. А Лознице это удалось. «Майдан» — картина, в которой все понятно без перевода. Кажущаяся запутанность политических событий последнего полугода сменяется после просмотра прозрачной ясностью.

***

Еще одно неслучайное совпадение: в тот же самый день, что и Годара с Лозницей, в параллельной «Неделе критики» Канны показали другой фильм из Украины — «Племя», дебют Мирослава Слабошпицкого.

Фильм, рассказывающий об интернате для глухонемых подростков, виртуозно снят без единого слова и титра. В нем юмор и жестокость, секс и насилие, а пуще прочего — пугающая, яростная энергия, которая не нуждается в речи.

Что ждет украинскую государственность, сегодня не возьмется предсказать никто — а вот украинскому кинематографу, похоже, предстоит интересная эпоха. Прощание с языком. Рождение мысли и чувства.

***

СМИ назвали фильм Звягинцева одним из главных претендентов на "Золотую пальмовую ветвь"
По итогам показа эксперты назвали работу Звягинцева кинематографическим событием года. В частности, лондонская газета Guardian охарактеризовала фильм как новый шедевр российского кино.
"Своей лентой, в которой создан сплав Чехова, английского философа Гоббса и библейских тем, Звягинцев сделал уверенную заявку на завоевание "Золотой пальмовой ветви" Каннского фестиваля. Картина полна великолепных кадров, она также отличается магической симметрией", - подчеркивает издание.

Главного героя "Левиафана" сыграл Алексей Серебряков. Название картины восходит к знаменитому произведению английского философа Томаса Гоббса "Левиафан", посвященному проблемам государства.
У «Левиафана» невероятно мощный финал — и разрушительно трагический. Сейчас стало окончательно ясно, что жанр Андрея Звягинцева — трагедия, в нем он достигает высот почти античных. Начать с заголовка.

Метафизика метафизикой, библейские аллюзии на месте, китовый скелет на берегу Баренцева моря тоже смотрится эффектно, да только на самом деле Левиафан — это российская власть. Вся ее вертикаль, осиновым колом пронзающая любого, кто посмеет стать на пути или хотя бы испортить ей настроение.
Полицейские — на каждом перекрестке, городской мэр, судья и прокурор, а превыше всех — строгий иерарх РПЦ, наставляющий на путь истинный свою чиновную паству и неустанно напоминающий ей, что любая власть — от Бога.

Такого откровенного и яростного обвинения церкви во всех беззакониях, творящихся в нашей стране, до сих пор не позволял себе никто. Точнее, почти никто, кроме Pussy Riot в балаклавах, получивших за это два года. Их акция цитируется в «Левиафане» дважды, хотя и очень деликатно, едва заметно.

Хотя «Левиафан» — все-таки не эпатажная акция, а сложнейшее многофигурное полотно, населенное живыми персонажами, каждый из которых переживает свою драму, при этом захватывающе (но не картинно) красивое и суровое. Это новый рубеж для виртуоза-самоучки Михаила Кричмана, одного из самых блестящих российских операторов. Что важнее, это и лучшая картина Звягинцева. Возможно, поэтому здесь есть все то, в отсутствии чего режиссера дежурно упрекали его многочисленные критики: отличные диалоги, эротизм, юмор, изысканно нелинейная драматургия — ружей хватает, но в финале они выстрелят не так, как вы ждете.

Герои фильма — члены одного семейства, живущие в доме на берегу залива, чуть на отшибе, но все же невдалеке от центра северного приморского городка. На этот дом и покусился местный мэр: место козырное. Суд, разумеется, признал, что постройка незаконная и подлежит сносу, а стоимость земли определил в 600 тысяч рублей.

Глава семьи зовет на помощь друга юности, адвоката из Москвы, который приезжает с папкой компромата на мэра: авось, удастся договориться полюбовно. Дальнейшее можно предсказать, исходя даже не из законов кинематографа, а из российских реалий. Местные князья не привыкли сдавать позиции, ведь они твердо знают, что их власть — от Бога. В какой-то момент даже кажется, что сюжет повторит прошлогоднюю «Долгую счастливую жизнь», но он, дойдя до кульминационного перекрестка, расходится по разным тропам, охватывая в череде скупых и точных сцен весь беспредел, творящийся в стране — не только сейчас, а на протяжении столетий.

Где отыскаться духовности, если все пространство и время заняты водкой, шансоном, несущим какую-то чушь телевизором? В развалинах старой церкви, где, собравшись у костра, подростки травят анекдоты, бренчат на гитаре и пьют пиво? В утешительных словах встреченного в магазине — в очереди за водкой, кстати, — батюшки, цитирующего отчаявшемуся герою Книгу Иова? Или попросту в смирении, ведь выбор элементарен: умри сразу или терпи пожизненно? Эта доктрина исключительно удобна российскому Левиафану, и фильм Звягинцева можно рассматривать как жест протеста против нее.

Духовность в этом случае не имеет отношения к догмам любой религии. Духовность – это внутреннее напряжение, позволяющее не только проживать свою жизнь, но и осознавать ее. Рефлексия — тоже способ борьбы. Отказ от молебна в храме, где поклоняются Левиафану, — тоже молебен.

Пусть это прозвучит глупо, но если пришлось бы одним словом отвечать на вопрос «О чем «Левиафан»?», то ответ был бы прост: о России.

itar-tass.com, vozduh.afisha.ru/cinema, news.rambler.ru, rosbalt.ru/ukraina, 7days.ru, newsru.com/cinema,festival-cannes.fr