"Я никогда не нарушал спортивных правил и не употреблял допинг, - говорится в заявлении спортсмена. - Мы пришли к бронзовой олимпийской медали через тяжелый труд и постоянные тренировки. Со своей стороны, я признаю факт формального нарушения действующих антидопинговых правил".

"Глупо отрицать это, когда наличие в организме запрещенного вещества подтверждается результатами двух допинг-тестов. Пробы были взяты во время Олимпийских игр, и я готов к соответствующему вердикту, который в таких случаях предсказуемо одинаков. В связи с этим, взвесив все за и против, я решил отказаться от проведения слушаний в CAS по поводу моей ситуации. Считаю, что в рамках действующих правил это бесполезно и бессмысленно", - сказано в сообщении.

“Я выполню сейчас все предусмотренные регламентом требования, готов действовать в соответствии с процессуальной процедурой. Ну а дальше буду делать все от меня зависящее, чтобы в рамках расследования были найдены неопровержимые доказательства моей невиновности в нарушении антидопинговых правил.
От этого будет зависеть и последующее решение Международной федерации керлинга, в компетенцию которой входит определение сроков дисквалификации за допинговые случаи.
На кону наша с Настей будущая карьера и наша репутация. Буду до последнего бороться за правду. А правда в том, что мы – чистые спортсмены. Просьба одна – просто нас по-человечески поддержать. Так как, повторюсь, мы оказались в очень сложной ситуации БЕЗ нашей вины. И больше, чем кто бы то ни было, хотим добиться справедливости. Чтобы вернуться в спорт без каких-либо сомнений в нашей честности и продолжать приносить нашей стране победы, в том числе, Олимпийские."

— Как человек, имевший отношение к многочисленным «мельдониевым» и не только процессам, объясните главное: почему Александр Крушельницкий отказался от слушаний в CAS ADD (Anti-Doping Division) в Пхёнчхане?
— Давайте так: чтобы ответить на этот вопрос максимально ответственно, нужно понимать все нюансы этого дела. Хотя бы знать концентрацию мельдония в пробе, соревновательный и тренировочный график спортсмена, дату взятия пробы. Делом российского кёрлингиста, насколько я понимаю из сообщений СМИ, занимаются юристы швейцарской компании Schellenberg Wittmer Ltd, именно они пытались оспорить в суде недопуск 47 наших атлетов к Играм в Пхёнчхане. Думаю, что они, основываясь на имеющейся у них информации, приняли решение об отказе от слушаний. На мой взгляд, это было сделано правильно, поскольку нет смысла оспаривать очевидное и заставлять арбитров CAS принимать предсказуемое в данной ситуации решение.

— Что должен был решать CAS?
— Единственный и главный вопрос: стоит ли дисквалифицировать результат спортсмена на Олимпийских играх? К сожалению, всё говорило о том, что медаль отберут. Есть правило об автоматической дисквалификации (ст.9 Кодекса ВАДА) и сложившаяся практика CAS по этому поводу. Теперь это можно утверждать уже стопроцентно.

— Медаль отбирают у обоих? Или есть шанс сохранить командный результат — как, допустим, в хоккее?
— К сожалению, у обоих. В упомянутой выше статье для такого случая есть четкое указание — как раз для дабл-микста в кёрлинге.

— Можно ли оспорить это решение и как именно?
— Можно оспаривать любое решение, в том числе и решение CAS ADD. Решения CAS ADD обжалуются в обычный CAS в Лозанне, с тремя арбитрами. Практически бесплатно (только 1000 франков), так как это будет считаться апелляцией на дисциплинарное решение, принятое МОК. А дальше уже международная федерация, получив от МОК данные о зафиксированном нарушении, должна возбудить дело о нарушении антидопинговых правил, провести расследование, представить спортсмену возможность дать пояснения (в части того, как попало вещество в его организм, и насколько велика степень вины или халатности спортсмена), и принять решение о сроке дисквалификации для самого спортсмена – возможно, это будет и неприменение какой-либо санкции, но, возможно, это будет и четыре года дисквалификации, если представленные доказательства не слишком убедят членов антидопингового органа федерации. Потом это решение также можно обжаловать в CAS, причем сделать этот могут и сам спортсмен, и ВАДА — смотря в какую сторону качнётся маятник правосудия международной федерации.

— Я немного про другое: можно ли сохранить медаль?
— Если мы признаём наличие мельдония в пробе спортсмена и отказываемся от слушаний в CAS ADD, то как ее можно сохранить? Всё, вопрос решён.

— А в теории завтрашнее заседание, от которого мы отказались, могло быть благоприятным для Крушельницкого?
— В том смысле, что результат на Олимпиаде был бы сохранён? Только если у арбитров нашлись бы основания полагать, что были какие-то серьёзные процедурные нарушения при взятии пробы, которые могли повлиять на достоверность результата анализа, либо под вопросом бы оказалась внесоревновательная проба. Или возникли обоснованные сомнения — а был ли вообще мельдоний в организме или, скажем, его подмешали непосредственно в пробу (например, в моче обнаружено только само вещество, а не его метаболиты)? Ну, был чисто теоретический шанс на то, что арбитры «клюнули» бы на довод о непропорциональности отъема медали за подобное нарушение, но это из разряда фантастики: при наличии правила именно об автоматической дисквалификации, исходя из смысла этой нормы (чтобы спортсмены находились в равных условиях), и исходя из практики CAS по подобным случаям.

— Извините, я немного не понимаю: то есть, даже если спортсмен смог бы представить все доказательства неумышленного нахождения допинга в своем организме, медаль у него всё равно бы отняли?
— Отъем медали оспорить было можно, но шансов на это — минус бесконечность. Тут работает, во-первых, принцип «спортсмен за все в ответе» — даже если он принимал биодобавку, о «загрязненности» которой он не мог знать. Во-вторых, принцип обеспечения level playing field, то есть, все спортсмены на соревнованиях должны быть в равных условиях. Таким образом, если у кого-то в соревновательной пробе обнаружено вещество, то предполагается, что оно улучшило его (человека) спортивный результат, а, значит, нечестно его (результат) оставлять, имея в виду других спортсменов — не соревновавшихся со следами запрещенного вещества в организме.

— Это странно, учитывая, что на других соревнованиях (не Олимпиадах) есть прецеденты, когда спортсмен добивается полного оправдания и сохранения медали. Тот же случай хоккеиста Никласа Бэкстрёма в Сочи-2014.
— На самом деле, я знаю только два кейса, где медали были сохранены. Первый — да, это шведский хоккеист Никлас Бэкстрем, попавшийся на Олимпиаде в Сочи на псевдоэфедрине. Ему сохранена медаль, так как его вины не усматривалось; псевдоэфедрин является так называемой «пороговой» субстанцией, то есть, антидопинговое нарушение фиксируется только после превышения определенного порога концентрации. Но самое главное – Бэкстрем являлся членом команды, т.е. спортсменом, участвовавшим в командном соревновании, и для таких случаев в Антидопинговых правилах Сочи-2014 не было соответствующего регулирования.

Второй случай — это как раз «мельдониевый», когда мы вернули медаль чемпиона мира паравелогонщику Алексею Обыденнову. У него в день победного заезда была отобрана проба, впоследствии показавшая наличие мельдония в небольшой концентрации. Медаль отобрали, но дисквалификацию не применили, так как к тому времени уже вышло разъяснение ВАДА относительно последствий приема мельдония. Мы обратились в CAS за возвратом медали и представили доказательства того, что спортсмен употребил вещество последний раз, скорее всего, еще до объявления его запрещенным. Концентрация соответствовала нашей истории, и тогда мы подписали мировое соглашение, утвержденное CAS, о возврате парню золотой медали — базируясь на разъяснениях ВАДА от 30 июня 2016 года, где были четко прописаны правила отхода от принципа автоматической дисквалификации результата. В случае Крушельницкого, как я понимаю, концентрация мельдония не очень укладывается в рамки тогдашних разъяснений ВАДА.

— Иными словами, оставить медаль в дабл-миксте сборной России не помогло бы вообще ничего? И правильно сделали, что отказались от слушаний?
— В том-то и дело, что исходя из существующих правил (это ст.9 как Кодекса ВАДА, так и Антидопинговых правил для Пхенчхана-2018), при решении вопроса о сохранении медали, полученной в ходе соревнования, в течение которого взята допинг-проба, результат автоматически аннулируется. Вопрос о вине, ее степени и прочем по большому счету, даже не входит в предмет рассмотрения арбитров. Что они устанавливают: когда и где была взята проба; были ли процедурные или лабораторно-технические нарушения, способные повлиять на результат анализа (например, выдать ложно-положительный результат); является ли проба соревновательной или внесоревновательной; и какие последствия для той и другой прописаны в той самой ст.9. Например, если спортсмен участвовал в двух различных состязаниях на Олимпиаде, то теоретически аннулировать могут лишь один результат — с учетом других сданных проб и доказанности того, что первый результат достигнут, в отличие от второго, когда в организме не было запрещенного вещества).

— Что теперь может сделать Крушельницкий и его адвокаты?
— Возможно, есть смысл собирать доказательства, чтобы представить в международную федерацию керлинга полную, обоснованную позицию относительно того, каким образом вещество все-таки попало в организм (при этом рассказ в стиле «не знаю, не понимаю» «не прокатит», исходя из практики CAS). Нужно доказать, что вины или халатности спортсмена в данном случае не было. Тогда можно рассчитывать на снижение санкции к спортсмену – вплоть до полного неприменения санкции. Но это должны быть действительно какие-то реальные и достоверные, проверяемые доказательства, подтверждающие тот или иной путь попадания вещества в организм.

— Какие, например?
— Спектр весьма широкий: от опросов свидетелей до заключений экспертов. «Неожиданные признания», боюсь, вряд ли помогут сами по себе, без полного подтверждения другими доказательствами. Про «признания» — это я про признания родственников, коллег по команде и так далее. Арбитры CAS много раз сталкивались с подобными вещами и умеют отделять правду от вымысла, пусть и в благих целях.