7 октября 1988 года терпящих бедствие китов обнаружил эскимос Рой Амаогак из ближайшего поселка Барроу. В то время в поселке проживало около 3 тыс. человек и почти все они были эскимосами, которым разрешено бить китов. Раньше они так и делали. Киты уже попали в подобную ловушку, а эскимосы этим пользовались. Но не в этот раз. Охотник попытался при помощи цепной пилы прорезать путь во льду, ведущий к открытой воде.

8 октября о китах заговорили все крупнейшие телекомпании. После показа развернувшихся на льду Бэрроу работ по телевидению Аляски, а затем по национальному телевидению США, на лед хлынули десятки, если не сотни добровольцев. Шли пешком, ехали на автомашинах, снегоходах, летели на самолетах и вертолетах. Жители Бэрроу выходили на лед целыми семьями. Бензопилы, которыми резался 30-сантиметровый лед, работали круглые сутки.


Заполярный поселок на севере Аляски был превращен тремя серыми калифорнийскими китами в горячую точку планеты. Соседи по деревне помогали охотнику, с помощью насосов не давая льду образоваться заново за ночь. Слух о китах распространялся в сообществе инуитов, и Национальное управление океанических и атмосферных исследований выслало команду учёных-цетологов. Также биологи боро Норт-Слоуп посетили место происшествия и оценили опасность. Было предложено использовать вертолёт-кран, чтобы проделать во льду отверстия с помощью 5-тонного молота.

О чрезвычайной ситуации в лагуне Элсон разнюхали местные СМИ и неделей позже в Анкоридже был снят новостной сюжет о попавших в ловушку китах. Спасатели попытались получить во временное пользование баржу из Прудоу Бэй (Prudhoe Bay), чтобы проломить лёд и очистить путь, однако баржа сама оказалась заперта во льдах. Положение китов привлекло ещё большее внимание СМИ, когда журналисты связались с Баро Норт Слоуп и прибыли на место происшествия.

13 октября 1988 года о попавших в ловушку китах говорила уже вся Америка. В поселок Барроу примчалась координатор «Гринпис» на Аляске Синди Лори, а также журналисты крупных телеканалов. Ну а после того, как китов показали в новостях СNN, о них заговорил весь мир.

— Вчера еще мы знать не знали о Бэрроу, а сегодня здесь как перед открытием Олимпийских игр в Калгари,
— говорит один из телеоператоров Эн-Би-Си.
Америка забыла на миг о предвыборной гонке, о схватке Буша с Дукакисом, забыт любимый телесериал, внимание Америки приковано к далекому мысу Бэрроу. Событие комментируется американцами в ранге от президента до знаменитого клоуна Джони Карсона. Положение трех серых калифорнийских китов, оказавшихся за ледовым барьером мыса Бэрроу в море Бофорта, привлекло сюда журналистов от Мельбурна до Нью-Йорка. Их репортажи идут на первых страницах газет и журналов, известных во всем мире, с них начинаются теленовости.

Рон Хэйфит, владелец местной гостиницы "Вершина мира", — сегодня один из самых занятых жителей Бэрроу. С 16 октября его гостиница на 40 больших комнат забита до предела, а телефон на его рабочем столе не замолкает ни днем, ни ночью.
20 октября в городке прошел слух, что возможно на помощь придут советские ледоколы, и обстановка в стане журналистов накалилась до предела. Уже переполнены жилые комнаты метеостанции и морской арктической лаборатории в Бэрроу. По вопросам расселение все прибывающих журналистов ведутся переговоры с местным населением.

В городе не осталось ни одного автомобиля, который можно взять напрокат. Эскимосы прицепляют к своим снегоходам санки и развозят таким образом журналистов на лед и обратно в городок. Хуже всех приходится тем, кто прилетел в Бэрроу из теплых краев. Представьте себе репортера из субтропической зоны, скажем Австралии, увешанного фото- и видеотехникой и приплясывающего на арктическом льду в конце октября за 71-й параллелью, и вы ему не позавидуете. Особенно, если учесть, что он этого льда раньше в глаза не видел. В городке только один ресторанчик. Работает он теперь и днем, и ночью.

Осенью 1988 года подходил к концу второй срок президента Рональда Рейгана и предвыборная гонка была в самом разгаре. Республиканская партия, к которой принадлежал Рейган, двигала на высший пост США новую фигуру - Джорджа Буша-старшего.
Спасение животных могло поднять рейтинг партии, и Рейган отдал приказ военным и спасателям подключиться к операции по освобождению китов. Тем временем положение китов становилось угрожающим. Мороз крепчал и сковывал поверхность лагуны все сильнее. Киты, поначалу легко ломавшие лед, уже не могли так просто проломить ледяной панцирь. Когда его толщина достигла 40 см, было решено резать лед на блоки и расчищать для китов полынью. К этому подключились все жители посёлка Барроу.

Драма у мыса Барроу разворачивалась в прямом эфире. В поселок прибыли 150 журналистов из разных стран мира и новости отсюда поступали каждый день.
Киты попытались последовать по пути к выходу, но толпа журналистов заставила их вернуться. Киты были изранены острыми ледяными осколками, образовывавшимися при пробивании пути, и вода вокруг окрашивалась их кровью.

Терпящие бедствие киты не только попали в центр внимания крупнейших газет и телеканалов, но даже получили собственные имена. Им были даны инуитские имена инуитск. Путу (Putu), инуитск. Сику (Siku) и маленький инуитск. Бон-Бон (Kanik) и английские англ. Bonnet, англ. Crossbeak и англ. Bone соответственно.

Несмотря на все старания, американцы не могли помочь китам - у них просто не было мощного ледокольного флота. Зато он был у Советского Союза.

Национальное управление океанических и атмосферных исследований выслало команду учёных-цетологов, а Государственный департамент США попросил о помощи два советских судна: ледокол «Адмирал Макаров» и судно-снабженец «Владимир Арсеньев».

1988 год - это третий год перестройки и год потепления отношений между СССР и США. Недавно произошла встреча лидеров двух стран в Рейкьявике и Горбачев перестал быть для Запада врагом.

Если бы Сику, Путу и Бон-Бон попали в ледовую ловушку год-два назад, шансов спастись у них не было. Но в 1988 году мир изменился. Рональд Рейган берет трубку телефона и звонит Михаилу Горбачеву. Горбачев выслушал Рейгана и понял, что отказать он не может. С одной стороны - на кону отношения между двумя странами, а с другой - прекрасная возможность показать Западу, что СССР - это не империя зла и советским людям ничто человеческое не чуждо.

Генеральный секретарь дает обещание сделать все возможное для спасения китов и отдает распоряжение связаться с Минтрансом. 22 октября Министр морского флота СССР Юрий Вольмар звонит во Владивосток. Китам снова повезло. Оказалось, что в Арктике находятся суда Дальневосточного морского пароходства: ледокол «Адмирал Макаров» и вертолетоносец ледового класса «Владимир Арсеньев».

Неожиданно капитаны этих судов получили приказ следовать к берегам Аляски. Операция по спасению китов продолжалась уже третью неделю, и положение стало критическим. Температура у мыса Барроу упала до -18 градусов по Цельсию. 22 октября весь мир с ужасом узнал о том, что малыш Бон-Бон, которого успели полюбить в разных уголках планеты, скончался от переохлаждения и недостатка кислорода. Американские спасатели были в отчаянии. Они начали прорубать канал для выхода китов в открытое море, но оказалось, что пространство между рифами забито стамухами - льдинами, сидящими на мели до самого дна.

Надежда оставалась одна - на русские ледоколы. Они подошли к мысу Барроу на рассвете 26 октября. На борт «Адмирала Макарова» сразу прилетели руководители спасательной операции Рон Моррис и командующий Северным флотом США адмирал Зигмунд Петерсен.


Успешно закончив операцию по высадке высокоширотной станции СП-31 в Ш=76*34`, ОС Д=153*12` ОЗ, 23 октября 1989 года ледокол "Адмирал Макаров" (капитан С. Ф. Решетов) и дизель-электроход "Владимир Арсеньев" (капитан Р. А. Зайнигабдинов) двинулись в обратный путь. Вариант выбора пути был ограничен и во времени, и в цели. У мыса Барроу уже две недели в ледовом плену были киты. Пошли на юг, к мысу. Преодолевая перемычки пакового льда, окалывая дизель-электроход, ночью 26 октября вышли на лед 10 баллов. Стало легче, хотя отсутствие "Инерты-160" приводило к неоднократному заклиниванию ледокола.

С рассветом 26 октября американцы доставили вертолетом на ледокол штурманские карты района. Проработали порядок действий операции "Breake through" ("Прорыв").

Жизнеобеспечение китов поддерживалось вырезанием для них прямоугольных майн в припае белого льда, цепочка которых тянулась на северо-запад от острова Доктор к полынье, до которой оставалось 4,5 мили. Ледоколу "Адмирал Макаров" отводилась решающая роль, так как только ему было по силам взломать прикромочную сморозь пака, годового льда, сидящую на стамухах. Ширина ее достигала 7-8 кабельтовых.

Дело привычное для ледокола, приходилось долбить и более тяжелый припай, как, допустим, у мыса Вебера. Вся трудность заключалась в "предельности" глубин, очень ограничивающих маневр при взломе. Начали его в 11 час. 28 мин в 2,8 мили по пеленгу 359 градусов от мыса Барроу. Справа, в 3-4 кабельтовых взламывал припай "Владимир Арсеньев". Через три часа поручили ему доламывать 50метровую полоску сморози, которая для ледокола "Адмирал Макаров" была уже недоступна.

Примерно в 17 час. 30 мин. "Владимир Арсеньев" прорвался на ровный белый лед толщиной 40 сантиметров, где начал резать канал до концевой майны с китами. Но метров 900 не удалось дотянуться – не позволили глубины при осадке судна 6,0 метров. Из-за близких банок дизель-электроход не мог развернуться и отходил от майн к мысу Барроу задним ходом. Затем он поработал в припае навстречу ледоколу "Адмирал Макаров", который скалывал сморозь уже в длину, расширяя вход до двух миль. Иногда штевнем удавалось дотронуться и до белого льда припая. Весь балласт был выброшен, дифферентоваться приходилось топливом.

Работали при умеренном юго-восточном ветре, и вынос льда был хорошим. Вот только действия "Владимира Арсеньева" не были полностью скоординированы и отличались произвольностью: так, надо было сначала прорезать белый припай по двум сходящимся пеленгам, чтобы отделить его от мыса воронкой под ветер, а потом уже и раздробить эту воронку. И если скалываемая сморозь тут же и отплыла, то выноса молодого льда почти не было, чему препятствовали стамухи, оставшиеся от раздробленной сморози.

На следующий день какие-либо возможности для активных действий оставались только для дизель-электрохода. И он их использовал, откатав чуть ли не весь балласт до критической остойчивости, чтобы только сократить дистанцию между каналом и очередной майной. Утром 28 октября "Адмирал Макаров" подрубил южный край коридора через сморозь, а судно поработало встречными курсами.

Совместными усилиями несколько расширили выход из припая, еще более размолотили его молодую часть, подготовив для прохождения китов, которые вместе с процессией обеспечения, журналистов и просто зевак медленно, но все же продвигались к полынье частично по каналу за "Владимиром Арсеньевым", частично по свежим майнам, выпиливаемым бензопилой. Резал лед и трактор-катер со шнековыми ножами.

Сергей Решетов, капитан ледокола «Адмирал Макаров»: «Американцы не верили в возможности наших ледоколов. Но когда они посмотрели, как после двух ударов стамухи разлетелись, они изменили свое мнение». Николай Шаталин, гидролог ледокола «Адмирал Макаров»:

«Адмирал Макаров» пробил лед до входа в лагуну, но дальше идти не мог, поскольку глубина стала критической - 6-7 метров при осадке ледокола 10 метров.
Наступила очередь «Владимира Арсеньева».
Практически чиркая по дну брюхом, «Арсеньев» резал лед в проливе, расчищая проход к каналу, который прорубали американцы. Эта адова работа закончилась утром 28 октября, но появилась новая проблема: ослабленные киты не понимали, чего от них хотят люди.

Утро 28 октября принесло первую радостную весть: за ночь киты продвинулись по каналу на 0,8 кабельтовых. До кромки оставалось еще 12. Вечером они находились метрах в 300. Дизель-электроход в это время еще раз пошевелил остатки припая, не давая им смерзнуться. А утром 29-го на льду уже было "безлюдно": вертолетная разведка подтвердила уход китов в открытое море.

Тогда жители Барроу и журналисты стали толкать китов палками и руками в сторону выхода Китов подгоняли криками, а прямо по курсу стоял местный гитарист и брал на своем инструменте высокие ноты, похожие на призывные крики китов. Киты уходили ночью 29 октября. Никто не видел, как они вышли из лагуны, ставшей для них смертельной западней, но рано утром вертолетная разведка донесла: киты вышли в открытое море.

Таким образом закончилась операция "Прорыв", на которую было привлечено много сил и средств. Но так надо было, чтобы еще раз обратить внимание на сохранение окружающего мира, на единение человека и природы. Американцы потратили на операцию по спасению китов 1 миллион (по другим источникам 5,5 млн.) долларов.

С экономической точки зрения это было абсолютным безумием, но моральный эффект, который произвела операция «Прорыв» на весь мир, она оказалась бесценной. Киты объединили тысячи людей из разных стран, «Гринпис» набрал вес и авторитет в мире, американцы и русские стали ближе друг к другу, а республиканец Джордж Буш-старший выиграл президентские выборы в США.

За драмой, разыгравшейся у мыса Барроу, как и многие люди в мире, следил торговец произведениями искусства из маленького городка Лейк-Цюрих в штате Иллинойс Тимоти Дагген. Восхищенный тем, что совершили русские, Тимоти решил отблагодарить наших моряков и сделать подарок от всех американцев и подарить его городу Владивостоку (Владивосток — порт приписки двух участвовавших в операции русских судов).

Дагген разыскал в штате Миннесота скульптора Джерри Фэйбера, который вырезал скульптуры из дерева, и сделал ему заказ. Тот долго искал дерево, которое стало бы материалом для изображения китов и нашел его на территории резервации индейцев Чиппева. Это был старый, умирающий 300-летний вяз и Джерри решил дать ему вторую жизнь.
Любопытно, что, как и при самом спасении китов, при создании памятника важным инструментом оказалась цепная пила — Фейбер применял её при создании этой и других скульптур.
Три месяца работал скульптор над памятником и когда он был готов - все удивились. Джерри изобразил ТРЕХ свободных китов, выпрыгивающих из воды. Во Владивостоке, куда он прибыл на открытие монумента, Джерри задали вопрос: почему китов трое?



К сожалению, дерево не выдержало сырого климата Владивостока и буквально через два года памятник начал разрушаться. Тогда было принято решение сделать копию памятника в бетоне, которая и стоит сейчас на месте оригинала.

За сутки до подхода к мысу Бэрроу ледокола “Адмирал Макаров” и дизель-электрохода “Владимир Арсеньев” мэр Бэрроу устроил журналистам пресс-конференцию, на которой заявил, что несмотря на то, что Бэрроу является поселком китобоев, эскимосы приложат все силы к тому, чтобы киты были спасены. Местные китобои — охотники, а не убийцы, заявил мэр. Киты попали в беду, и человек может и должен прийти на помощь».

Так было. И такова жизнь. Свои дивиденды с этой истории получили политики и борцы за сохранение окружающей среды, новым Клондайком операция по спасению китов стала для продавцов бензопил, снегоходов, теплых палаток, всевозможного зимнего обмундирования, и даже, наверное, вертолетов.

«И только добровольцы-эскимосы, да советские моряки, шедшие на Барроу с чистым распахнутым сердцем, то есть те, кто делали дело, думали всего-навсего об одном: китов надо спасти. Они-то и спасли».

Журналист Том Роуз детализирует спасение, и безумство СМИ, которое сопровождало его, в его книге 1989 года, "Освобождая Китов".
Еще одна книгу об этих событиях написал Иоффе Г. "25 дней в Ледовитом океане. Певек — «СП‐31» — мыс Барроу — Певек. Непридуманный роман."