Manticore

Клайв Баркер рано, еще в детстве, начал писать, но он не сразу нашел свой коронный жанр. Хотя он всегда обожал хорроры, как книжные, так и экранные, ему понадобилось время, чтобы осознать, что этот жанр предлагает ему наибольшую свободу и наилучшую возможность писать о том, о чем ему хотелось рассказывать читателям.

Почему именно хоррор, и, как правило, мистический, на грани и за гранью фэнтези? Потому что Баркеру, как гомосексуалисту, хотелось писать об «иных» – о тех, кто пугает и смущает обычных людей своей непохожестью на них. Оборотни, вампиры, демоны, маньяки предоставляли ему такую возможность. В мистических хоррорах Баркер мог аллегорически и метафорически описывать свои переживания или же изливать свои нестандартные фантазии, не погружаясь в политику и не заставляя читателей принимать или отвергать его сексуальную ориентацию. Правда, он никогда не скрывал свою «особенность». Но в начале 1980-х мир еще не был готов к популярному, успешному автору, который не только спит с мужчинами, но и посвящает этому книгу за книгой. Баркер же хотел, чтобы творчество было его профессией, а не хобби.Когда рекомендация Кинга сделала его жанровой звездой, Баркер всерьез задумался о покорении кинематографа, которым он всегда интересовался не меньше, чем литературой. К тому времени у него в резюме уже были две режиссерские работы – экспериментальные хоррор-короткометражки «Саломея» (1973) и «Запретный» (1978). Однако свою жизнь в профессиональном кино Баркер начал как сценарист, сочинив малобюджетные мистические хорроры «Подземный мир» (1985) и «Царь зла» (1986). Обе картины были поставлены начинающим английским режиссером Джорджем Павлу, с которым Баркер как-то познакомился на вечеринке.

Первые киноопыты писателя донельзя его разочаровали – по той же причине, по какой фильмы обычно разочаровывают их сочинителей. Павлу снял тот фильм, который хотел и который смог снять, а не то кино, которое было у Баркера в голове, когда он сочинял сценарий. Для человека, который уже попробовал себя в режиссуре (как экранной, так и сценической), смотреть, как его произведение перекраивает под себя чужак, было пыткой. Причем не той приятной садомазохистской пыткой, какие Баркер позволял себе в личной жизни (он и экспериментировал дома, и посещал тематические клубы), а самой настоящей пыткой, которая приносит боль безо всякого наслаждения.

Осознав, что если он хочет видеть свое имя в титрах и не стесняться результата, то ему надо снимать кино самому, а не ждать милостей от случайных знакомых, Баркер решил, что его последнее на то время произведение – идеальный материал для первой самостоятельной экранизации. Так зародился проект, основанный на повести «Сердце в аду», которую в русских переводах обычно называют так же, как и снятый по ее мотивам фильм – «Восставший из ада».Чем эта повесть была лучше других произведений Баркера? Во-первых, она была написана в тот момент, когда писатель работал над своими предыдущими сценариями, и Баркер учитывал выученные им уроки и не включал в повесть то, что было бы практически невозможно перенести на экран. Во-вторых, в ней было всего четыре основных персонажа, и ее действие развивалось в одном-единственном небольшом доме. А чем меньше съемочных площадок и ведущих актеров, тем дешевле обходится картина и тем проще ее снимать. Наконец, в-третьих, повесть освещала все любимые темы писателя: мрачные страсти, безжалостная кровавость, общение с потусторонним миром и нестандартная, шокирующая сексуальность. Так что это было отличное представление Баркера тем, кто смотрит фильмы, но не читает книги.

Несмотря на формальную простоту, «Сердце в аду» было сюжетно и психологически сложным произведением. Баркера никогда не прельщали распространившиеся в начале 1980-х нарочито «примитивные» хорроры про бессловесных или почти бессловесных маньяков («Хэллоуин», «Пятница, 13-е», «Кошмар на улице Вязов»). В его повести преступники были не монотонными воплощениями зла, а правдоподобными людьми – гедонистами, которые пожертвовали совестью и здравым смыслом ради плотских удовольствий. Фрэнк призывал потусторонних монстров, чтобы утолить свою жажду экстремальных наслаждений, а его любовница Джулия убивала мужчин, чтобы восстановить тело Фрэнка после садомазохистских «утех» в измерении сенобитов, служителей культа радикальных удовольствий. В свою очередь, Рори, муж Джулии и брат Фрэнка, оказывался невинной жертвой сластолюбивых родных, а Керсти, подруга Рори, мстила за погибшего приятеля и натравляла сенобитов на Фрэнка. «Почти что шекспировская драма!» – гордо рассказывал о своем сочинении Баркер.Впрочем, адаптируя повесть для экрана, писатель все же отдал дать уважения популярным хоррорам того времени. Так, Керсти из подруги Рори превратилась в дочь Ларри (Рори был переименован), чтобы соответствовать жанровому штампу «последняя девушка» и обеспечить фильму больший сексапил. В свою очередь, сенобиты превратились в более зловещих, маниакальных существ, которые не предупреждают о том, какие именно наслаждения ждут на другой стороне, а сразу или почти сразу втыкают крючья в тех, кто решает кубик-головоломку, даже если бедняги понятия не имеют, кого они призвали. Кстати сказать, способ вызова сенобитов был для Баркера «приветом из детства» – его дед-моряк часто привозил внуку китайские головоломки.

Будучи не только талантливым писателем, но и способным художником, Баркер собственноручно нарисовал эскизы, иллюстрирующие его видение картины, и предложил проект основанной Роджером Корманом американской независимой студии New World Pictures. Мэтр малобюджетного кино к тому времени студию уже продал, но на ней и без него были люди, способные оценить потенциал проекта, и они почти сразу же согласились вложиться в «Восставшего из ада». Правда, студия могла предложить начинающему режиссеру лишь несколько сотен тысяч долларов. Но, на взгляд Баркера, этого было вполне достаточно для съемок картины без больших звезд, масштабных эффектов и киноэкспедиций. Собственно говоря, ему дали больше, чем Баркер надеялся получить, и в дальнейшем это позволило ему усложнить сценарий – например, включить в него не одного сенобита, а пятерых.

К тому времени когда Баркер подписал контракт с New World Pictures, у фильма уже был продюсер. Друг писателя, будущий английский режиссер Оливер Паркер («Одноклассницы», «Дориан Грей», «Агент Джонни Инглиш: Перезагрузка») знал ассистента режиссера по имени Кристофер Фигг, который хотел начать собственную продюсерскую карьеру. Когда Баркер и Фигг познакомились и подружились, Кристофер помог писателю спланировать будущую картину, подготовить ее бизнес-план и составить для студии пакет документов и творческих разработок, необходимых для того, чтобы проект был одобрен без проволочек.

Проект был официально запущен в начале 1986 года, и Баркер первым делом нашел мастера спецэффектов, который бы смог воплотить его замыслы так, чтобы за картину не пришлось краснеть перед зрителями (спецэффекты фильмов Павлу были разочаровывающе неубедительными). Этим мастером согласился стать Боб Кин – британец, который начал свою карьеру с самых первых «Звездных войн» и ко времени запуска «Восставшего» успел поработать над пятым и шестым эпизодами «Войн», «Темным кристаллом», «Круллом», «Бесконечной историей» и «Горцем». Это было потрясающее резюме, и Баркеру очень повезло, что Кин согласился с ним поработать. Впрочем, это было не только везение. Кин загорелся проектом, потому что ему было интересно сотрудничать с режиссером, наделенным бурной фантазией и могущим изобразить свои причудливые замыслы на бумаге. Кроме того, Кину, как патриоту, было приятно поддержать национальную индустрию, а не только работать на голливудские студии.

В «Звездных войнах» Кин трудился над Джаббой Хаттом и мастером Йодой, и это была отличная подготовка для создания сенобитов, гротескных монстров «Восставшего». Будь то почти человечные Пинхед («Гвоздеголовый») и Женщина, находящийся по полпути между человеком и чудовищем Толстяк или совершенно монструозные Щелкунчик и Инженер. Последнего не всегда включают в число сенобитов, поскольку он – урожденный демон, а не бывший человек. Но не будем вдаваться в детали фантастической Вселенной, которая была в полной мере разработана лишь в сиквелах «Восставшего», уже без участия Баркера. Также Кин и его напарник Джефф Портас создали грим для Фрэнка, который проводит большую часть фильма в виде кошмарного человека без кожи.

Придумывая облик и наряды сенобитов, Баркер вдохновлялся как своими фантазиями, так и теми экспериментами с пирсингом, модификацией тела и садомазохистскими костюмами, которые ему доводилось видеть в фетиш-клубах Нью-Йорка и Амстердама. Хотя сенобиты были явно разделены по половому признаку, Баркер хотел, чтобы они получились хотя бы отчасти андрогинными, существующими за пределами обычного представления о поле и сексуальной ориентации. Сильнее всего этого проявилось в образе Женщины, говорящей неестественно низким голосом и более заинтересованной в пытках Керсти, чем ее «товарищи», охотящиеся за Фрэнком.Стоит отметить, что образ Пинхеда начал зарождаться задолго до написания «Сердца в аду». Баркер еще в 1973 году, в возрасте 20 лет, сочинил и поставил пьесу «Охотники в снегу», где его школьный друг Даг Брэдли сыграл Голландца, потустороннего палача и пыточных дел мастера. Когда же Баркер работал над короткометражкой 1978 года «Запретный», он снял для фильма доску с вбитыми в нее гвоздями, потому что ему нравилось, как играют тени гвоздей при движении направленного на доску света. Пинхед был сочетанием двух этих идей – палач из иного мира, утыканный расположенными в геометрическом порядке гвоздями. При желании в нем можно было разглядеть намек на Иисуса в терновой короне. Но, конечно, Пинхед был ближе к Антихристу.

Когда Баркер начал распределять роли, Пинхеда никто не хотел играть. Слишком уж неудобным и неприятным был его грим. Поэтому режиссер обратился за помощью к своим друзьям, Дагу Брэдли и упомянутому выше Оливеру Паркеру. У него были для них две роли: эпизодический грузчик, помогающий Ларри и Джули с переездом, и кошмарный сенобит. Оба хотели сыграть грузчика (роль была крошечной, но актеру предстояло появиться в кадре без грима – отличный шанс покрасоваться перед зрителями!), и когда они разыграли между собой эти роли, короткую спичку вытянул Брэдли. Как же он позднее удивился, когда осознал, что изобразил одного из «иконических» монстров западного кино и что Пинхед обеспечил его работой на годы вперед!

Сенобита-женщину также не пришлось долго искать – ее согласилась сыграть Грейс Кирби, кузина Баркера. В свою очередь, Толстяка изобразил Саймон Бэмфорд, а Щелкунчика – Николас Винс (Инженер был огромной куклой, созданной командой Кина). Все они были хоть и неизвестными, но профессиональными актерами. Обычно подобные роли получают каскадеры, но Баркер хотел, чтобы даже молчаливых персонажей изображали люди, привычные к крупным планам. У Пинхеда и Женщины же были реплики, и Баркер считал, что только опытные актеры могут придать убедительность этим странным и, что греха таить, потенциально смехотворным персонажам.Тем большее внимание режиссер уделял распределению основных ролей. Самая важная из них, как обычно, досталась самому известному из актеров, занятых в проекте. Американец Эндрю Робинсон, в 1971 году ярко дебютировавший в кино в роли серийного убийцы в «Грязном Гарри» и после этого преимущественно снимавшийся в телесериалах, получил роль незадачливого Ларри, а также Фрэнка в кульминационных сценах фильма (перед началом кульминации злодей убивает брата и напяливает на себя его кожу, так что роль в этот момент переходит к другому актеру).

Зловещую Джулию изобразила англичанка Клэр Хиггинс, талантливая театральная исполнительница, которая в то время регулярно появлялась в британских телесериалах. Фрэнка до его низвержения в ад сыграл англичанин Шон Чэпмен, ранее засветившийся в «Подземном мире», а роль Фрэнка-скелета досталась телевизионному актеру Оливеру Смиту. Почему Чэпмен не продолжил играть злодея? Потому что если бы на него нацепили «скелетный» грим Фрэнка, похожий по конструкции на доспехи, злодей получился бы здоровенным громилой. Чтобы персонаж сохранил свой худощавый облик, под его гримом должен был скрываться почти что дистрофик – такой, как Оливер Смит. Поэтому Восставшего в фильме играли три разных актера.

Наконец, роль Керсти, дочери Ларри и падчерицы Джулии, сыграла американская дебютантка Эшли Лоренс, которая понравилась Баркеру умением плакать по команде. Конечно, привлекательная и свежая внешность 20-летней девушки тоже сыграла свою роль. Актриса была изрядно шокирована, когда режиссер на пробах дал ей вводную: «Тебя пытается изнасиловать и убить твой дядя, который напялил на себя кожу твоего отца», но чего не изобразишь ради главной роли!

Интересные факты

• – Во время вечеринки по случаю завершения съемок фильма, актер Даг Брэдли был крайне расстроен тем, что остальные члены съемочной группы игнорируют его. А ведь ему казалось, что он сумел наладить теплые отношения со своими партнерами по фильму. И только позже он понял, что никто из присутствовавших на вечеринке не видел его без грима Пинхеда, то есть актера попросту никто не узнал. Неудивительно, ведь Брэдли проводил в гримерке по шесть часов, накладывая грим Пинхеда;
• – Изначально фильм назывался так же, как и книга – «Сердце из ада», однако на студии решили, что заголовок попахивает романтикой и попросили писателя Клайва Баркера изменить его. Баркер предложил название «Садомазохисты из потустороннего мира», которое, в свою очередь, отклонили из-за намека на противоестественные сексуальные отношения. В результате среди членов съемочной группы был проведен мозговой штурм, в ходе которого предлагались самые разные варианты, в том числе предложенный одной 60-летней леди заголовок «Что сделает женщина ради хорошего траха»;
• – В первых версиях сценария персонаж Дага Брэдли именовался «Священником», но в итоговом варианте превратился в «Главного Сенобита». «Гвоздеголовый» или «Пинхед» была его кличка, которая прилипла к герою настолько, что стала кочевать из сиквела в сиквел. Самому автору (Клайву Баркеру) прозвище не понравилось, и он по-прежнему использовал имя «Священник», в том числе в своих комиксах «Восставший из ада» для издания BOOM! В 2011 году. Девушку-сенобита на съемочной площадке прозвали «Глубокой глоткой», но это имечко, в связи с излишней сексуальной окраской, официально не прижилось и в титрах по-прежнему значилось «Женщина-Сенобит»;
• – Многие зрители сетовали на то, что спецэффекты в концовке фильма оказались никудышными. Сам Баркер объяснил это банальным отсутствием денег. Вместе со своим коллегой он собственноручно нарисовал все эффекты в течение одного уик-энда. Более того, режиссер отметил, что спецэффекты вышли на славу, учитывая, сколько было за этот уик-энд выпито алкоголя;
• – Концепция куба, как портала в Ад, основывается на городской легенде об «игрушке Дьявола», шестигранном кубике из зеркал, повернутых вовнутрь. Согласно легенде, любой, кто воспользуется этой игрушкой, окажется в мире тревожных, сюрреалистических фантазий, а его разум изменится навсегда;
• – В ранней версии сценария был прописан диалог между сенобитами Щелкунчиком и Толстяком, однако после наложения грима выяснилось, что актеры не смогут членораздельно разговаривать, поэтому их реплики были отданы Женщине-Сенобиту и в особенности Пинхеду, тем самым укрепив лидирующие позиции последнего;
• – При бюджете в 1 миллион долларов режиссерский дебют англичанина Клайва Баркера собрал в прокате почти 15 миллионов;
• – На студии хотели взять на роли сенобитов профессиональных каскадеров, чтобы снизить затраты на производство, но Баркер настоял на том, чтобы роли монстров исполняли актеры, ибо даже в отсутствии реплик в сценарии и наличии тяжеловесного грима, актерам удается языком тела и жестов передать характер монстра;
• – Группа Coil, работающая в жанре “industrial”, специально записала саундтрек для фильма, который очень понравился Клайву Баркеру. Однако на студии приняли решение полностью переписать саундтрек при помощи неизвестных исполнителей, которым не придется выплачивать солидный гонорар. Девять треков Coil можно найти на их дисках «Неестественная история 2: Улыбаясь в лицо извращениям» и «Неизданные мелодии для Восставшего из ада». Оба альбома считаются редкими;
• – Компания Nintendo разработала по мотивам фильма видеоигру. Планировалось, что это будет одна из первых игр, дающая игроку возможность сохраняться и возвращаться в определенную точку игрового процесса. Однако впоследствии выяснилось, что тогдашние приставки Nintendo зачастую некорректно обрабатывали коды сохраненных игр, и разработку игры приостановили;
• – Сцена, в которой Фрэнка, всего в крови, крутят-вертят верх-вниз по комнате, снималась самой первой, в том числе для теста кинокамер. Актеру Шону Чэпману все-таки не удалось сдержать рвоту;
• – В комментариях к DVD Клайв Баркер сетовал, что съемки в реальном доме сильно ограничивали оператора: некоторые эпизоды можно было снять только с определенного угла, а ограничение по вертикальному обзору заставляло некоторые кадры снимать сверху или с существенным приближением к объекту.

По материалам film.ru, makingmovie.ru